«Это было не настоящее», — понял он. Он смотрел на не наступившую эпоху, образ отдаленного завтра, десять, двадцать или сто тысяч лет вперед.

«И это все, что останется от нас?» — вопрос ужаснул его. — «Руины и пыль?»

Нервные окончания на голых ногах Кано горели, и он пошатнулся, посмотрев вниз, чтобы найти источник боли. Там извивались по бесконечному монастырю две толстые веревки, сплетенные из тяжелого крученого шелка. Одна черная, другая красная.

Он неловко наклонился, чтобы поднять их, и вздрогнул от боли, которая растеклась по рукам от прикосновения к веревкам. Зашипев, Кано дернул их и протянул между онемевшими пальцами.

«Я должен идти». — У него были причины находиться здесь. — «Я должен смотреть». — Он здесь, чтобы что-то увидеть. — «Найти кого-то».

Яркие звезды слепят глаза. Он посмотрел на них и почувствовал, как его мир вдруг перевернулся, стены каменной сводчатой галереи растворились в темноте.

В дальней арке красный камень превратился в темный металл, увитый дрожащими, постоянно меняющимися глифами. Проход изменился. Теперь это был вход в другое место, глядя на которое, Кано почувствовал отвращение.

Корабль, тронный зал, логово безумного властелина. Он увидел зловещее око с узким черным зрачком на кроваво-красном поле, а под ним огромный иллюминатор. За ним была видна планета, которая могла быть только Террой. Вокруг нее в космосе полыхали огни. Тысячами горели корабли. Шла неописуемо жестокая война, но она меркла на фоне двух титанов, которые сошлись в поединке на покрытой пятнами крови палубе.

Один, бог в золоте и платине с лаврами вокруг головы и созданным из праведной ярости мечом в руке — существо такого величия, что Кано упал на колени от ауры его совершенства.

Император, любимый всеми.

Другой, облаченный в доспех цвета ночи из черного железа и меди, злобный и высокий, как боевая машина. Он носит лицо человека, на поясе постукивают черепа павших героев, огромный коготь сжимается, а шипастая булава высоко поднята.

Воитель Хорус, предательский сын.

Кано видел и понимал, что этого не могло случиться. Он видел и понимал, что это произошло, возможно, произойдет, могло произойти…

Меч рубанул по броне и отскочил, выбив сноп искр. Воитель выкрикнул вызов отцу и расколол меч своей булавой. Невероятно, но Император пошатнулся от удара.

А затем со звуком сталкивающихся гор гигантский коготь Воителя пробил броню Императора, и тот пролил огонь вместо крови. Сын убил отца, и Кано видел, как это произошло, шок от зрелища обратил его в камень.

Он был не там.

Когда Кано открыл глаза, все изменилось.

Исчезли железные стены боевой баржи, а вместо них он увидел полированный мрамор кристаллических беседок Императорского дворца. В воздухе витал запах тлеющих цветов, а огромный купол из кристалфлекса рассыпался дождем обломков. Над головой группа ярких пылающих звезд. Теперь только пять.

Его наполнила радость при виде Ангела, живого, полного сил, несущегося вперед с блестящим копьем, его крылья белыми порывами поднимаются ввысь и вширь. За спиной Сангвиния армия боевых братьев, которые охвачены скованной ради войны яростью.

Они бросились на рогатых воинов в темных доспехах и с вопящими, рогатыми лицами. Во главе вражеского легиона стоял Хорус, закутанный в адский плащ и выкрикивающий проклятия на мертвых языках.

Сангвиний закричал и метнул копье с такой силой, что звуковой удар потряс разрушенные сады. Наконечник попал в цель, пробив глаз с черным зрачком на груди Воителя. Хорус погиб, его тело охватило пламя.

Его брат мертв.

Все изменилось.

Теперь перед его глазами руины Сигнуса Прайм, огромный храм из костей, не более чем склеп, огонь варпа превратил скелеты в черный пепел.

Вместо него возник новый монумент ужасу, похожий на деревья планеты под названием Убийца, плаха, выстроенная из мертвых легионеров. Над ней светили четыре звезды. Вокруг основания стояли последние из Кровавых Ангелов, они сбивали с доспехов крылья аквилы, которые некогда носили с гордостью. Вместо них вытравливали кислотой и вырезали сломанными мечами новый символ. Толстые линии пересекали друг друга под разными углами, напоминая железный череп, трон Бога Крови. Освящая новую, еретическую верность телами павших братьев и сломанным духом отца.

Его легион низвергнулся в пекло.

Реальность исказилась, и все изменилось.

И снова в залах «Духа мщения». Сангвиний нанес удар брату, прорубив ужасную трещину в почти неуязвимой броне Воителя. Но этого недостаточно, и могучий красный меч Ангела сломан. Чудовищный коготь Хоруса сжимается вокруг горла Сангвиния, и Кано чувствует его хватку на собственном. Кости Ангела сломаны, а жизнь выдавлена из него. Следующая звезда вспыхнула и погасла.

Он умер там.

Мир изменился.

Снова зал королей, но на неизвестном Кано мире. Собралась масса воинов из дюжины легионов во всех цветах радуги под знаменами славы и надежды. Ангел и группа его братьев, торжественные и решительные в равной мере. Над головой умерла звезда.

Легионеры, люди и примархи, все поклонились Сангвинию, когда он сел на трон империи, на челе его лавровый венок.

Кано протянул руку, но единственным словом на его губах было «повелитель».

Он — Император.

И вернулся монастырь, песок и бесконечное завывание ветров, но это недалекое будущее. Оно намного ближе. Он увидел врата в пещеры под красной пустыней Ваала, где находился Зал Героев. Последняя звезда медленно погасла.

Кано услышал голос Ангела. «Ты мне снился, мой друг». Он говорил о Ралдороне, и Кано увидел Первого капитана, пересекающего коридор. За ним следовал гравитационный паланкин из золота и рубинов. Я видел тебя на Ваале. Ты был в пещерах под крепостью-монастырем. Ты был преисполнен гордости.

И Ралдорон был горд, но вместе с тем он рыдал, а его руку пересекала черная траурная лента. Он сопровождал тело их отца к месту погребения.

Он умрет.

Кано открыл глаза в последний раз и увидел воина в тяжелом, устаревшем доспехе, который блестел влажным багрянцем и адским светом. Незнакомца поднимала ввысь пара громадных крыльев, пропитанных кровью, с каждого пера капала оскверненная кровь.

Вопящий красный ангел.

Красная волна обрушилась на стены огромного собора с чудовищной силой и грохотом сотни тысяч клинков и болтеров. Лишенные командиров и контроля Кровавые Ангелы действовали, полагаясь на смертоносный инстинкт. Они стекались к башням из костей, ведомые единственным порывом. Ненависть гнала их на толпы кровопускателей и суккубов, защищающих подступы к храму, и они разрывали демонов на куски. Сыны Сангвиния были более не легионом, но природной силой, уничтожающей все на своем пути.

Болтеры гремели и наполняли воздух фуцелиновым дымом и огнем, а после того, как закончились боеприпасы, становились дубинками, или же про них забывали в пользу клинков и цепных мечей, боевых булав и силовых кулаков. Космодесантников, терминаторов и дредноутов объединило одно чувство — гнев.

Эта ярость проявлялась в неутолимой жажде крови, в потребности пролить жизненную эссенцию их врагов. Жалкие колонисты Сигнуса Прайм — те, которым не повезло умереть быстро ради создания колоссального склепа или обратиться к порочным адским культам, — стали плотью, из которой демоны создали для себя новые тела. Каждая стая фурий, каждый разоритель или наземная тварь возродились из людей, которые некогда были мужчинами и женщинами. Низшие демоны не могли полностью проявиться в этом месте и поэтому нуждались в плоти, чтобы придать форму своим извращенным духовным энергиям. Варп-отродья проникли в людей, изменили, превратили в свои оболочки.

Но эта плоть могла истечь кровью, и она могла умереть. На подступах к Собору Знака Кровавые Ангелы окрасили землю в красный цвет.