Тотемические верования существовали у многих народов. Отголоски их можно найти даже в мировых религиях. Так, «отдаленными отголосками тотемизма можно считать и некоторые христианские представления и обряды: веру в «непорочное зачатие» Иисуса Христа девой Марией; «таинство причащения» — съедание тела и крови Христа и пасхального «агнца» (Токарев С. Ранние формы религии. М., 1990, с. 83).

Слово «чуринг» означает все тайное и священное. Так называются продолговатые плоские куски дерева разного размера — от 8 до 15 сантиметров и более, — обычно с особыми рисунками на них, состоящими из концентрических кругов и полукругов, спиралей, параллельных линий и точек. Этот орнамент имеет священное мифологическое значение: он символически обозначает тотемических предков и отдельные эпизоды сказаний о них. Согласно этим сказаниям, предки во время своих странствий оставляли в разных местах чуринги, связанные с «детскими зародышами». Последние, входя в тело женщины, делают ее беременной, а чуринг остается на месте предполагаемого зачатия. Когда ребенок рождается, его отец или другой мужчина «находит» на том месте чуринг — в действительности берет из общего хранилища или делат заново — и он считается отныне таинственно связанным с данным человеком на всю его жизнь. Это его чуринга нанджа, священный и тайный двойник, связывающий человека с его «предком». У человека могли быть и другие чуринги, доставшиеся по наследству или иным способом, в том числе даже принадлежащие к иным, чем он сам, тотемам.

Австралийцы верили в магическую силу чуринга. Он будто бы обладает целебным свойством: больной человек иногда соскабливал со своего чуринга немного порошка и принимал его с водой как лекарство. Если австралиец имел при себе чуринг во время сражения, это придавало ему мужство и силу. Но если об этом станет известно противнику, то обладатель чуринга, узнав об этом, может пасть духом и потерпеть поражение.

Чуринги, принадлежащие всем членам тотемической группы, хранились в особых священных местах — хранилищах. Доступ и даже приближение к ним были строго запрещены для всех посторонних, особенно для женщин и непосвященных, под страхом смерти. Женщина не могла видеть даже свой собственный чуринг.

Верховными хранителями чурингов были старики, особенно главари тотемических групп. Время от времени при торжественных тотемических церемониях чуринги извлекали из хранилищ, разглядывали, гладили руками, красили охрой. Чуринги иногда ссуживались на время соседней группе в знак дружбы и в ожидании ответной услуги. Как передача, так и возвращение чуринга совершались в торжественной обстановке и составляли важную часть церемонии.

Чуринг для аборигена — символ связи со «временем сновидений», с его традиционной культурой. Чуринг показывает всем и самому аборигену, что он — не существо, лишенное корней, а обладатель исторического культурного наследия.

Помимо чурингов у ряда племен Центральной и Северной Австралии были еще и другие священные предметы, имеющие отношение к тотемам: это ванинга и нуртунджа — различные сооружения из палок и копий, украшенные перьями, различной формы — в виде щита, креста, ромба и тому подобное. Эти сооружения устанавливали или на земле, или в виде головного убора носили на голове. Их использовали при совершении тотемических обрядов, причем к каждому случаю делали новый.

Главную роль в рождении аборигены отводят духу ребенка, который оживляет плоть, «вдыхает» жизнь в зародыш. Часто этот дух представляется не единым и неделимым, а способным одновременно воплощаться в несколько существ или предметов, которые ассоциируются с тотемическими мифами и обрядами.

Так, в Большой пустыне Виктория, как и в других районах Австралии, имеются особые центры, в которых, по представлениям аборигенов, обитают дети–духи; обычно это источники и водоемы. Детей–духов можно увидеть издалека, когда они стоят вокруг, но они сразу же исчезают, если к ним приближаются. Женщина, желающая иметь детей, идет в такое место, сидит там и ждет, когда дитя–дух проникнет в ее тело. Считается также, что дух ребенка может последовать за женщиной на стоянку. Как рассказывают аборигены, места, где обитают дети–духи, были созданы мифическими предками, и во многих племенах дети–духи представляются воплощениями могущественных существ из Мира сновидений. Дети–духи могут «вселяться» в зверей, птиц, рыб, растения и так далее и «проникать» в женщин вместе с пищей, которую приносят им мужья.

Согласно поверьям, такая пища вызывает у женщин тошноту, а позже муж видит во сне духа–ребенка вместе с каким–нибудь животным. Это животное считается тотемом зачатия будущего ребенка. В Восточном и Южном Кимберли тотем по зачатию проявляет себя через какие–нибудь признаки на теле ребенка. Так, один из мужчин биррундуду рассказывал, что у него четыре соска, потому что его отец дал матери два сросшихся корня лилии, которые вызвали у нее рвоту. Другой мужчина, убивший кенгуру ударом в шею с левой стороны, дал кусок мяса животного своей жене, от чего ее вырвало. Затем во сне он увидел кенгуру, и ребенок, который родился через некоторое время, имел отметину на левой стороне шеи.

В Северо–Восточном Арнемленде дети–духи ассоциируются со священными водоемами и источниками и считаются непосредственно связанными с мифическими существами. Согласно поверьям, ребенок–дух принимает облик животного, рыбы или других живых существ, на которых охотятся. Иногда он дает поймать себя, иногда исчезает каким–нибудь необычным способом. А потом мужчина видит этот дух во сне в человеческом облике. Дух будущего ребенка обращается к мужчине как к отцу и спрашивает, кто будет его матерью. Мужчина показывает на свою жену, и ребенок–дух проникает в нее. Иногда дети–духи для того, чтобы привлечь охотников — будущих отцов, посылают им в большом количестве рыбу или забираются на спину кенгуру или буйвола. Убив таких животных, охотник видит своего будущего ребенка.

Эти представления о «духовном зачатии» были важны, так как во многом определяли то место, которое человек занимал в системе социальных отношений.

В 1838 году в Северном Кимберли на выступах скал и стенах пещер были обнаружены рисунки. В ряде случаев они изображали лишь головы, которые не имели ни ртов, ни ушей. Однако, за исключением северо–восточной части этого региона, каждая такая галерея содержит по крайней мере одно изображение существа, известного под именем Вонджуна и связанного с небом, дождем, радугой, радугой-змеей, детьми–духами и размножением животных и растений. Это существо почти всегда изображается в виде человеческой головы с носом и глазами, но без рта. Обычно над головой находится украшение в виде подковы, которое может изображать головную повязку, носимую туземцами, но, вероятнее всего, изображает радугу. У Вонджуна имеется туловище мужчины, но чаще — женщины.

По мнению исследователя А. Элкина, изначальный смысл Вонджуна состоит в том, что он обладает силой вызвать дождь или воплощает силу, заключенную в дожде. «Если до этого изображения дотрагиваются люди, принадлежащие к местной тотемной группе, то в нужный сезон выпадает дождь и получают воплощение духи–дети, которые происходят от радуги–духа и временно обитают в ближайшем водоеме. Аналогичным образом, если люди нарисуют или перерисуют изображение своего тотемического животного в галерее, посвященной Вонджуна, то это вызовет увеличение плодовитости этого вида животных. В одном районе Северного Кимберли считается, что человек, нашедший духа-ребенка, должен пойти в галерею и дотронуться до изображения змеи–радуги или даже нарисовать изображение духа–ребенка, с тем чтобы змея–радуга оказалась в состоянии поддержать его заместителя» (Магический кристалл. М., 1994, с. 131). Для рисования использовалась красная охра; согласно поверьям, это делалось для того, чтобы другой дух–ребенок заменил «найденного» и подлежащего теперь воплощению.