А р и с т о ф а н Вот он идет, все молод и красив! М е л е т И женщины на площадь выбегают, Неся венки, и ленты, и цветы. Ф е р а м е н Выходит он к трибуне, тих и скромен, Не слыша словно криков одобренья, Как если бы явился он на суд. А л к и в и а д Друзья! Сограждане мои! Мне снился Причудливый, нелепый сон и долго, Покуда не вступил я на корабль Афинский, призванный в стратеги вновь, И я проснулся, весь в слезах, как плачу Здесь перед вами в ужасе от бедствий, Какие претерпел не столько я, Народ афинский, в помыслах высоких Меня вознесший для великих дел И вместе с тем приговоривший к смерти. Не к вам упрек, вы приняли решенье О возвращении моем, я с вами. Во всем виню несчастную судьбу И божество завистливое к людям. Но с этим все. Я знаю, как достичь Нам перелома в череде несчастий. Войска ободрились; и вас прошу Ободриться для новых дел и битв; Мы возродим могущество Афин! Почтенный старец увенчивает Алкивиада золотым венком; женщины несут венки с лентами и цветы.
Ф е р а м е н Увенчивает золотым венком Софокл, исполненный величья старец, Его, Алкивиада, как последний Любим гетерами и в старости. А р и с т о ф а н И Музами по-прежнему любим. С о к р а т Как Еврипид, уехавший в изгнанье, Не вынесший соперничества с ним, Не признанный в Афинах, но в Элладе И в сопредельных странах знаменитый. Ф е р а м е н Он пожелал подняться на Акрополь, Чтоб жертвоприношения Афине С дарами Парфенону принести, Да день не выдался... С о к р а т Там праздник омовенья в честь богини, Когда с нее снимают украшенья И закрывают; день для начинаний Из самых несчастливых. А р и с т о ф а н Это значит, Афина приняла Алкивиада Неблагосклонно и сурово даже, Закрыв лицо, не допустив к себе. С о к р а т И радость меркнет от таких знамений. Х о р г е т е р (приветствуя Алкивиада издали) Напрасно он, смирив свой норов, Отводит глаз от злобных взоров. А лучше бы обрушить гнев, Ведь лев прирученный уже не лев. Вновь повод сыщут для расправы, Не вынеся его высокой славы, И, вместо торжества побед, Накроет нас пучина бед, Как ныне вдруг разверзлись бездны, И гаснут звезды Любви и славы в вышине, И ужас стынет, как во сне, Неодолимо, Неумолимо! (Пляшет.) И, как нарочно, наплывают тучи на Акрополь, гремит гром, сверкают молнии, и обрушивается ливень. Эй! Что запели мы, как мойры? И ливень, как купанье в море, Нас радует сегодня вновь, Как ночь и звезды, как любовь! Пусть ныне в тучах небосклон, Ведь с нами снова он, В чьем облике, как бог, прекрасном, И красота, и мужество, и разум! Как царь зверей Среди людей, Казался наш стратег опасным, А был-то он скорей злосчастным. С любимцами богов Так и бывает, - он таков! Гетеры, продолжая пляску, увлекают за собой Алкивиада, к смеху и досаде его родственников и друзей, среди которых и Сократ. АКТ IV Сцена 1 Крепость на берегу Геллеспонта. Зал, украшенный коврами, щитами и оружием; постель под пологом, массивный стол с серебряной посудой и золотыми кубками. Алкивиад, погруженный в мрачные раздумья, сидит неподвижно за столом; флейтистка и его верный раб Тиресий. Ф л е й т и с т к а И что давно он так сидит, весь в думах, Как друг его Сократ? Т и р е с и й А что тут думать, Когда не знаешь, плакать иль смеяться? В поход в Сицилию собрался с пылом Воинственным, как у Ареса, - нет, Схватили, как преступника, уж к казни Приговоренного, ну, не смешно ли? Ф л е й т и с т к а Совсем и не смешно, а просто дико. К чему ты это вспомнил, верный раб? |
