С а в о н а р о л а. Это не похоже на исповедь.
Л о р е н ц о. Да, конечно. Это прелюдия к исповеди, если вы готовы меня выслушать.
С а в о н а р о л а. Я готов выслушать всякого, а Лоренцо де Медичи прежде всего, поскольку от его воли, ума и сердца зависит благо или беды многих.
Л о р е н ц о. Как ныне, от воли, ума и сердца фра Савонаролы. Скажите, святой отец, разве пророчества не чужды нашей религии?
С а в о н а р о л а. Я было поклялся воздержаться от пророчеств, но голос в ночи сказал мне однажды: "Безумец, разве ты не видишь, что твои пророчества - воля Всевышнего?" Вот почему я не могу, не имею права замолкнуть. И я говорю вам: знайте же, неслыханные времена близки, страшные беды вот-вот грянут!
Л о р е н ц о. О конце света вопиют уже тысячу лет, приурочивая пророчества и всевозможные ужасы к концу всякого столетия. Но самое прискорбное, страшные бедствия обрушиваются то и дело. Вы объявили: "Гнев Божий испытает на себе вся Италия. Ее города станут добычей неприятеля. Кровь рекой разольется по улицам. Убийство будет обычным делом. Заклинаю вас: раскайтесь, раскайтесь, раскайтесь!" Бедная Италия уже много столетий терпит эти страшные беды. Флоренция поднялась, вопреки всевозможным бедствиям, стала светочем всей Италии, а вы призываете кару и на нее. Да, вы призываете кару на этот дом, на все семейство Медичи, на все произведения искусства, какие собраны здесь. Но таких домов во Флоренции две-три сотни, это оплот и украшение города, да это сам город. Это прекрасный город, другого такого нет во всей Италии.
С а в о н а р о л а. Он будет воистину прекрасным, когда мы сделаем его Божьим городом.
Л о р е н ц о. Да, да, вы объявили меня величайшим злом Флоренции и предсказываете скорый крах власти Медичи, более того, свержение римского папы. Кто же будет во главе Флоренции и церкви? Вы, Савонарола?
С а в о н а р о л а. Не я на исповеди, а вы, ваша светлость. Закончим с прелюдией. Но готовы ли вы к исповеди? Вы все еще здесь во всех помыслах, а не перед Господом Богом. Должен объявить, что для прощения необходимы три условия: упование на бесконечную милость и благость Божью, исправление допущенного зла или завещание этого сыновьям и, третье, возвращение флорентийскому народу свободы.
Л о р е н ц о. И вы, святой отец, с прелюдией. Я уповаю, как всякий христианин, на милость и благость Божью. Что касается исправления допущенного зла, я склонен думать, речь идет о кассе Приданого, о деньгах, вносимых бедными жителями в городскую казну с тем, чтобы их дочери всегда располагали приданым, без которого ни одна тосканская девушка не может и мечтать о замужестве, и эти-то деньги, каковые я всегда множил из своего состояния, как множил доход монастыря Сан Марко, по вашему утверждению, я потратил на кощунственные манускрипты и произведения искусства, открыв первую в Европе публичную библиотеку, да еще на устройство омерзительных вакханалий, превращая тем самым народ Флоренции в добычу дьявола, так вы честите веселые карнавалы. Вас ввели в заблуждение, фра Джироламо. А теперь о возвращении флорентийскому народу свободы. А есть у меня власть отнимать свободу у народа или отдавать? Вы, очевидно, предлагаете отказаться мне от права голоса гражданина республики, от своего участия в жизни города, от своего ума и смысла жизни? А кто займет мое место? Вы, фра Савонарола? Да вы первый покуситесь на флорентийскую свободу, в условиях которой Тоскана расцвела, как ее прекрасная природа, и Флоренция превратилась в очаг света для всей Европы!
С а в о н а р о л а (вскакивая на ноги и накидывая на голову капюшон). Тираны неисправимы, ибо объяты гордыней. Не будет тебе, Лоренцо де Медичи, от меня отпущения грехов. Адский огонь тебя ждет. (Выбегает вон.)
Лоренцо, весь обессилев, замирает. Пико, Полициано, Фичино стоят в оцепенении. Входит врач.
Л о р е н ц о (отмахиваясь от него). Не знаешь, плакать или смеяться. Пророк! Не сознает, что, сокрушив Медичи, он окажется в руках тех, кто отправит его на костер. Но, Пико, взовьется ли он в пламени, став ангелом, в небо, сомневаюсь.
Все невольно смеются, что называется с мурашками по коже.
Сцена 3
Сады Медичи, разубранные для карнавала, который уже идет в городе и на площади у Собора, куда ворота открыты.
Входят три женщины в масках в сопровождении двух мужчин в масках.
1-я м а с к а
Нам можно ли зайти в Сады Медичи?
2-я м а с к а
Ворота ведь открыты, значит, можно.
3-я м а с к а
Для всех желающих. Лоренцо щедр
И любит веселиться сам со всеми.
4-я м а с к а
Но слышал я, он болен и серьезно.
5-я м а с к а
Да, правда. Все ж затеял карнавал
В Садах напротив церкви он недаром.
4-я м а с к а
Да, это вызов фра Савонароле.
Два молодых человека, одетых изысканно, в красных масках, в сопровождении свиты.
1-я к р а с н а я м а с к а
Да лучше заколоть его кинжалом.
2-я к р а с н а я м а с к а
Кого?
1-я к р а с н а я м а с к а
А, понял я намек в вопросе.
Ну, он и так, как объявил пророк,
Уж при смерти.
2-я к р а с н а я м а с к а
Как это человечно!
С площади прокатывается многоголосое "У-у!"
1-я к р а с н а я м а с к а
(возвращаясь назад к воротам)
Я слышу голос; узнаю его,
Елейно-истеричный, как у женщин.
На площадь вышел сам Савонарола.
2-я к р а с н а я м а с к а
Да, капюшон и сутана - костюм,
Конечно, карнавальный.
1-я к р а с н а я м а с к а
У престола
Всевышнего монахам предпочтенье?
2-я к р а с н а я м а с к а
Монахиням ведь тоже.
