ОРФЕЙ Смириться ты готова, Эвридика, И все забыть, любовь мою и песни, Все счастие земного бытия? ЭВРИДИКА Что ж делать? Нимфа как жена Орфея Я смертная, таков удел людей. Смиренье - благо, весь Аид - смиренье. Не пой здесь песен - это мука счастья, Отныне недоступного нам всем. ОРФЕЙ О, нет! Когда могу я петь, я буду И в царстве мертвых петь - с мольбой к богам Несправедливость явную исправить. ЭВРИДИКА Как Прометей, вступил ты в спор с богами? ОРФЕЙ Не в спор вступил с богами, я пою, И жизнь в тебе трепещет, Эвридика! Ты песнь моя и лира, ты вне смерти, Когда душа бессмертна и возможно Рожденье новое - и в теле прежнем, Поскольку юно, расцветая вновь, Как по весне цветы и все живое! Души, растревоженные диалогом влюбленных, проносятся, как буря, увлекая за собой и тень Эвридики.
ГОЛОСА Орфей! Ты песен не допел чудесных! Вернись-ка в свет! Аида не минуешь. ОРФЕЙ В чем справедливость высшая, о, боги? Лишь в жизни, возвращающейся вновь, В рожденьи новом - в красоте нетленной! И в чем же смысл существованья мира Подземного, как не в ключах, струящих До гор и моря воды, жизнь дающих? (Поет, играя на лире.) И нимфы оживают по весне. А Эвридика смертна - в наказанье мне? Я смертный, жизнь мою взамен возьмите, А ей весну предвечную верните! ХОР МУЗ Орфей то плачет, то поет, Неведомо куда бредет, Не в силах вынести разлуки, Что горьше смертной муки. И песнь его, Как волшебство, Живит мир теней. Персефона К богам взывает, и Плутона Она пугает, что конец Его владычеству несет певец. Хотя та мысль казалась дикой, Бог счел за благо: с Эвридикой Орфея отпустить назад, Туда, где жизнь цветет, как сад. (Пляшет на лугу Елисейских полей.) Сцена 3 Аид, как в сумерках ущелья; Гермес, Орфей и Эвридика по извилистой тропе среди скал выходят к свету. ГЕРМЕС Совет богов собрался на Олимпе По случаю, какого я не помню, Так ты, Орфей, всех всполошил в Аиде Игрой на лире, к жизни всех зовущей, И речью с Эвридикой в унисон, Что Персефона плакала навзрыд, Плутона обвиняя в похищеньи, Пусть честь царицей быть и велика Над третью мира, с Герой наравне, Но счастлива была бы на Олимпе В сияньи дня и вечного эфира. Плутон взмолился: "Что могу я сделать?" - "С Орфеем Эвридику отпусти! О том меня ведь просит и Дионис, Повинный, может, в смерти Эвридики, Орфея же он любит и возносит За культ Диониса, им учрежденный". Плутон воззвал к богам, и те решили, Что ты на свет вернешься с Эвридикой. Но должно проявить тебе, Орфей, Терпение, и веру, и отвагу. Плутон поставил ведь условье: ты Взглянуть не можешь на жену не прежде, Чем ты дойдешь до дома с ней, иначе Ее не станет враз, в Аид вернется. ОРФЕЙ Не оглянуться, что бы ни случилось? Какая новая напасть, о, боги! Могу ли я заговорить с женою? ГЕРМЕС Конечно, можешь: как с самим собою, Себе под ноги глядя и вперед. Но это и опасно. Речь до слуха Доходит не всегда столь внятно, Чтоб не взглянуть в ответ или с вопросом. ОРФЕЙ А как мне ведать, что она за мною Безмолвно следует? ГЕРМЕС Я здесь недаром. Довериться ты можешь мне, - я вижу Тень Эвридики в яви, как живую. Ее смятенье и меня тревожит, Как и тебя, Орфей, и дальше больше. Рожденье так же трудно, как и смерть. Ведь жизнь и смерть в бореньи пребывают У врат Аида, как на поле битвы. Я мир несу и мертвым, и живым. ОРФЕЙ Могу я петь, играть сейчас на лире, Чтоб Эвридика слышала меня И не боялась возвращенья к жизни, Случайностей каких, напасти новой? ГЕРМЕС Она покамест под моей защитой, И за нее не бойся ты, Орфей. Решениям богов кто помешает? Ее вернет в Аид один твой взгляд. ОРФЕЙ В чем смысл условия такого, боги! Мне только это - видеть Эвридику Необходимо, чтоб дышать и петь, Иначе я задохнусь в немоте. (Играет на лире.) |
