С а в о н а р о л а. Ну, ну, что еще там видишь? М а р у ф ф и. Видит Бог, большущий крест, и висят на нем Мессия и два монаха. С а в о н а р о л а. Мессия? Нет, кого там видишь? М а р у ф ф и (рассмеявшись). Тебя! Ой! Горим! (Выбегает вон.) Входят фра Доменико и стражники. С т р а ж н и к. Фра Джироламо Савонарола и фра Доменико, по решению Синьории, вы арестованы. Вам лучше поспешить, иначе народ сокрушит монастырь и перебьет монахов, которые ценою жизни защищают вас, виновников смуты и беспорядков. С а в о н а р о л а (перед распятием). Сподобимся Господу Богу Иисусу Христу, нашему спасителю, во всем - и в жизни, и в смерти. Аминь! Стражники уводят арестованных; слышны озлобленные возгласы толпы: "Сотвори чудо, святой черт! На костер его! На костер!" и смех и плач. Сцена 4 Вилла Марсилио Фичино в Кареджи. Летний вечер. В саду в беседке за столом сидит Фичино, тщедушный, невысокого роста, по летам старик, с живыми глазами и басисто-звучным голосом. Показывается девушка. Д е в у ш к а О, дядя, ты заснул... Ф и ч и н о Нет, нет, я думал. Д е в у ш к а Конечно, ты ведь и во сне весь в мыслях. Там некий нищий бродит, словно ночи Все ждет, чтоб к нам забраться на ночлег, Не в дом, в сараи, в сад. Ф и ч и н о Что ж хлеба дай. Д е в у ш к а Я вынесла еды. Он рассмеялся, Назвав по имени, вдруг прочь поплелся. Но снова появился. Не узнаешь? Входит Сандро Боттичелли с видом нищего, с посохом. Ф и ч и н о О, Сандро! Что с тобою приключилось Еще такое? Шел пешком - куда? Ты весь из неожиданностей соткан. С а н д р о Куда глаза глядят, как говорят. Но слезы застили мне свет и небо, И я в краях родных, в прекрасный день, Нежданно заблудился, как в лесу, В лесу дремучем Данте Алигьери. Ф и ч и н о Ты разве этот путь уж не прошел? Да не однажды, вчитываясь в строки, В рисунках воспроизводя виденье Поэта дивного, с ним восходя Из кругов Ада до земного Рая. С а н д р о Нет, я из Рая падал в бездны Ада, Как Люцифер, восставший против Бога, В чем суть всей этой жизни на земле. Ф и ч и н о Ну, хорошо. Умойся и поешь. И летний вечер посвятим беседам, Как прежде, пусть осталось двое нас Из Платонической семьи... С а н д р о О, Боже! Ты все витаешь в облаках и далях Языческих времен? Его распяли! Взошел он на костер! Ф и ч и н о Постой, о чем ты? С а н д р о О чем? Так, значит, ты и не слыхал? Ф и ч и н о Об испытании огнем - я слышал. Все завершилось громом и дождем, И чуда не дождались флорентийцы. С а н д р о И словно все взбесились. Верно, дьявол Вновь овладел Флоренцией несчастной. Подвергся нападенью монастырь Толпою бешеных; и Синьория Прислала стражников, как им в подмогу, И брата Джироламо с Доменико, Спасая будто, увели в тюрьму. Ф и ч и н о И выдали Савонаролу папе? С а н д р о О, пусть бы так! Нет, суд приговорил Их к смерти вместе с третьим - фра Сильвестро, Монахом полоумным, как в насмешку. Костер сложили вновь у Синьории... Ф и ч и н о Костер? О, Сандро, уж не бредишь ты? Костер из книг, костер для испытанья, - Костер еще для казни? С а н д р о Разум мой, Быть может, пошатнулся, но известье, Что я принес, услышишь отовсюду, Едва покинешь тихий уголок, Едва ты вступишь в город, весь в чаду Горящей плоти жертвоприношенья, Язычества жестокий отголосок. Ф и ч и н о И это во Флоренции? О, нет! С а н д р о Напрасно мы гордимся нашей верой; Толкуя о добре, мы сеем зло. Столб с перекладиной точь-в-точь, как крест, И три петли, с цепями, чтобы тело Не рухнуло, сгорая напоказ; Внизу дрова, и площадь вся в истоме Страданья, любопытства и злорадства. |
