Этими словами Гурракалон завершил своё поздравительное выступление.
Гости дружно аплодировали, поднимали бокалы и звонко чокались. Выпив глоток вина, Александр Березанский поблагодарил Гурракалона за тёплое и красивое поздравление. После этого зазвучала музыка, и начались песни, пляски. Гюльахмед сделал на память несколько снимков с помощью своего фотоаппарата и спел грустную азербайжанскую песню из кинофильма «Аршин мал алан». Он пел, глядя на Ларису, и с его глаз катились слезы. А Лариса смотрела на Гурракалона и пила фанту из большого фужера, не отводя от него глаз.
После веселья люди стали расходится по домам. Гурракалон тоже вышел на улицу. Там все попрощались с именинником и начали уходить. Тут Лариса подошла к Гурракалону и попросила проводить её, хотя бы до моста. Гурракалон не мог отказать ей и, они вдвоём, попрощавшись с именинником, пошли по заснеженному тротуару в сторону моста. Ночь была лунная. В небе мерцали холодные синие звезды. Гурракалон с Ларисой шли под луной, скрепя снегом, в сопровождении своих длинных теней.
— Какая красивая Петроградская ночь! — сказал Гурракалон.
— Да, Гурракалон, восхитительно! — подтвердила его слова Лариса, проворно засовывая руку подмышку Гурракалона. Теперь они шли под ручку, словно муж с женой.
— А какие они, Петербургские ночи, весной! — восторженно сказала Лариса — В конце мая и в начале июня в Петербург опускаются белые ночи. В это время город тонет в белизне, словно в молоке! Влюбленные теряют сон и покой. Они парами гуляют по ночному городу, как мы сейчас, представляете?
— Да, в этих краях человек легко можно стать поэтом. У нас в Узбекистане тоже своеобразные пейзажи. Красивые лунные ночи. Мы с моей любимой женой гуляли иногда по тропинке вдоль берега реки Телба-дайро, любуясь тихо светящей луной. В одну из таких ночей мы увидели под луной на тихом лугу шкаф-квартиру нашего соседа по имени Далаказан — сказал Гурракалон.
— Гурракалон, засмеялась Лариса, — а зачем Вам работать в нашем цеху? Вы же врожденный юморист. А юмористы эвон как живут! Михаил Жвонецкий, Максим Галкин, Геннадий Хазанов и многие другие — сказала Лариса.
— Да, что Вы, Лариса, какой из меня юморист? Я — простой сапожник. Только, когда я говорю, мои слова почему-то звучат смешно. Я и сам не рад этому — возразил Гурракалон.
— Нет, Вы все время подшучиваете. Вот, к примеру, Вы говорите, что Ваш сосед, живет в шкаф-квартире. Разве может человек жить в шкафу? — сказала удивлённо Лариса.
— А почему бы и нет? Между прочим, я говорю вполне серьезно. У нас действительно есть такой человек по имени Далаказан по фамилии Оса ибн Коса, и он на самом деле живет в шкафу! Вы мне не поверите, но Далаказан рад, что живет в шкафу и даже гордится этим. Многие наши односельчане завидуют ему. Потому что он не платит баснословную мзду за землю, за газ и электричество. Он не только живет, но и работает в своей шкаф-квартире, учит детей, даёт им уроки птичьего языка и литературы! Он знает птичий язык и свободно разговаривает с птицами!
Услышав такое, Лариса громко захохотала, тряся плечами.
— Ну вот, вы снова смеётесь, а я говорю вполне серьезно — сказал огорчённо Гурракалон.
И продолжал:
— У него в шкаф-школе учатся даже сотрудники правоохранительных органов. Среди них есть один ученик, отличник, пузатый милиционер с лысой головой и с ученической сумкой на плечах — сказал он.
Лариса утомилась, смеясь, и стала умолять Гурракалона, чтобы он перестал смешить её, потому что она может надорвать животик со смеху.
Так они шли, беседуя, и не заметили, как перешли мост через Лиговку.
— Можно я провожу Вас до дома? — спросил Гурракалон.
— Спасибо, Гурракалон, Вы очень добры — поблагодарила Лариса.
Они продолжили путь. Шли не спеша, скрепя снегом, лунной дорогой в сторону жилых кварталов.
77 глава Cон во сне
Гюльахмед принес Гурракалону письмо от Фариды.
— Гурракалон, тебе письмо от женщины! Почтальон просил передать — сказал он.
— Да? Ну, спасибо — сказал Гурракалон, протягивая руку за письмом.
— А что, у вас дома компьютера, что ли, нет? — спросил Гюльахмед удивленно, — переписывались бы вы по электронной почте. Быстро и удобно. Цивилизованные люди давно перестали отправлять письма обычной почтой. Пользоваться конвертом, заклеивать, облизывая его, вредно для здоровья. А отправлять письма в конверте — это допотопный способ. У нас в Азербайджане у каждого человека, даже у детей, есть своя электронная почта.
— Эх, Гюльахмед, у нас в Узбекистане даже у многих руководителей нет электронной почты. Многие даже не знают, как обращаться с компьютером. Особенно в провинциях. У нас, в частности, тоже нет электронной почты. Хотел завести e-mail, сходил в город, всё разузнал, и передумал. Зачем, думаю мне электронная почта, ежели в нашем селе нет интернет-кафе? Ну, купил компьютер, а дальше что? То есть, как подключится к интернету? Для этого человек должен попросить разрешение у компетентных органов. Одним словом — лишняя головная боль. У нас нет свободы слова! Нам проще переписываться допотопным способом. Тут нет цензуры и всяких там вирусов, ограничений и так далее — объяснил Гурракалон.
Потом распечатав конверт, он начал читать письмо, которое пришло от его возлюбленной Фариды. Письмо начиналось так:
«Пламенный привет из Таппикасода!»
Дальше она писала:
Здравствуй, любимый мой Гурракалон! Как поживаешь, и как твои дела? Что касается меня, то я живу, как все другие таппикасодчане. Только тоска разъедает мою душу. Я сильно соскучилась по тебе. Куда не взгляну, — каждая вещь напоминает мне о тебе. Лежу в кровати одна, и долго не могу уснуть. Думаю только о тебе. Иногда, сижу у окна, читаю и перечитываю твое письмо вновь и вновь при свете керосиновой лампы, и никак не могу начитаться. Я даже наизусть его выучила.
Сегодня я ходила к берегу по заснеженной тропе, по которой летом мы с тобой гуляли лунными ночами. Рисовые поля, деревья, овраги — всё покрыто толстым слоем снега.
Наша река Тельба-дайро замерзла. Там, где мы с тобой проводили звёздные ночи, сейчас идет снег, заметая наши следы. Хлопковые поля, где мы с тобой летом орошали хлопчатник, и водоем, в котором мы купались в лунную ночь, тоже спят под покровом снега. Там покоится светлое воспоминание о минувших днях, которым возврата нет.
Жизнь у нас нормальная и наш любимый Таппикасод — весь в снегу, трещит мороз. В доме тепло. Ильмурад убирает снег во дворе, а Мекоил катает Зулейху на санках. Её смех похож на звон ташкентской пиалы. Знаешь, дорогой, мы даже слепили снеговика, и надели ему на голову твою соломенную шляпу. Жаль, что тебя нет с нами…
У нас достаточно запасов кизяка и дров. Хлеб тоже есть. Только тебя нам не хватает. Мекоил и Зулейха каждый день спрашивают у меня, мол, когда же папа приедет? Я говорю им: «Скоро, милые мои, надо только подождать. А весной мы поедем к нему в Россию, и снова будем жить вместе». Они с нетерпением ждут прихода весны.
Вот такие у нас дела, милый. Ты не беспокойся о нас. У нас все в порядке. Далаказан передаёт тебе привет. Ходит, бедный, со своей шкаф-школой на спине, украшая своим видом зимние пейзажи Таппикасода.
Прости, за столь короткое письмо.
С письменным поцелуем,
— твоя Фарида.
Гурракалон хотел прочитать письмо Фариды еще раз, но тут к нему подошла Лариса и спросила:
— Ну, юморист, как самочувствие?
— Спасибо, живу-поживаю Вашими молитвами — скромно ответил Гурракалон.
— И Вам спасибо, что проводили меня до дома. Вы настоящий джентльмен — поблагодарила Лариса.
— Если Вы имеете в виду, что я джентльмен неудачи, то это неправда. Потому что я самый счастливый человек в мире! А знаете, вчера Вы приснились мне — сказал Гурракалон.
— Да? Интересно, а что я делала в Вашем сне, то есть что я там потеряла? — спросила Лариса, хитро улыбаясь.
