Втроём они пошли дальше, распевая русскую песню «Не морозь меня и маво коня!».

Тут из зарослей степных можжевельников вышел бандит с кривой ухмылкой на устах и пробежал, словно спецназовец, под окном квартиры, где счастливо жили Фарида со своими детьми и Гурракалон. Фарида сначала хотела сообщить по сотовому телефону в милицию о злодее, который только что пробежал мимо, но передумала.

— Зачем звонить, ведь этот теракт не коснулся моей семьи. Позвонишь, а потом придется каждый день ехать на допрос. Лучше я закрою рот и повешу на него английский замок. Ключ от этого замка выброшу туда, где сама никогда не смогу найти — подумала она.

Потом, как ни в чём не бывало, закричала:

— Гурракалон! Дети! Быстро мойте руки и — к столу! Плов готов! Давайте, Мекоил, Зулейха, потом будете смотреть «Спонч боб»! Ильмурад, ты тоже выключи свой компьютер, потом будешь играть в свою виртуальную войну!

— Ну, мамочка, мы смотрим «Топпи енд Бину», дай досмотреть, плиз! — умоляла Зулейха.

— Нет, доченька, мы должны слушаться маму, идём помоем руки и будем кушать вкусный плов с шакаробом! Ильмурад, давай, заканчивай тоже свою виртуальную войну, сынок, плов остывает! — сказал Гурракалон, прерывая работу стратегического назначение.

Но тут в квартиру ворвался тот бандит в черных масках и открыл беспорядочный шквальный огонь из огнестрельного оружия. После чего взял гранату-лимонку, выдернул зубами кольцо и бросил её в штаны Гурракалона. Когда бандит выпрыгнул из окна, граната упала из штанов Гурркалона на пол и взорвалась. Тут Фарида и проснулась. Она долго не смогла придти в себя, задыхаясь в испуге от кошмарного сна, который приснился ей.

На улице тихо и красиво падал снег. Фарида поблагодарила Бога за то, что кошмар, которая она видела, произошел во сне, а не наяву. В этот момент она услышала скрипучие звуки тяжелых человеческих шагов, которые приближались всё ближе и ближе. Потом шаги остановились. И установилась мертвая, арктическая тишина. Прислушиваясь к тишине, Фарида замерла от страха.

— Кто там? — спросила она испуганно.

От страха у неё в горле пересохло. Но никто не ответил на её вопрос. Это ещё сильнее напугало Фариду. Самое страшное это то, что человек, который перед этим шагал, теперь не двигался. Фарида задрожала от страха и, глядя в дверь, заплакала. От такого кошмара даже мужчину хватил бы инфаркт. Вся тело Фариды превратилось в уши. Тишина при малейшем звуке могла бы взорваться. Неожиданно человек, сделав ещё один, тяжелый, скрипучий шаг, снова затих. Тогда Фарида, резко встав с места, стала будить детей, тормоша их трясущимися руками. Но дети спали крепким сном и не проснулись. Фарида молилась, лихорадочно дрожа, и прижималась к стене, закрыв рот подушкой, чтобы не закричать от страха. Её расширенные глаза напоминали глаза сумасшедшей женщины. Она просидела так до самого утра. Утром она осторожно вышла из дома и, оглядываясь вокруг, стала искать следы того человека. Но следов таинственного и страшного «гостя» нигде не обнаружила.

Снег всё ещё падал, покрывая поля, деревья и дороги всё более толстым слоем. Фарида твердо решила сегодня же уехать отсюда куда-нибудь в густонаселенный пункт, или же любыми способом найти Гурркалона и уехать к нему.

Фарида одела, обула своих детей, и направилась по глубокому снегу в сторону здания правления колхоза, чтобы отдать ключи от полевого стана бригадиру Довулу. В здании правления Довула не оказалось. Фарида пошла к нему домой и постучала в ворота. Через несколько минут ворота открыл сам бригадир Довул, который, увидев Фариду, обрадовался:

— О-о, какие гости к нам пришли! Добро пожаловать, Фарида-апа! Чего же Вы стоите здесь, заходите! А то холодно на улице, особенно детям… Ну как, друзья мои, Вы пришли к нам в гости, да?! Это хорошо! — сказал он, поглаживая голову детям.

Фарида взгрустнула:

— Спасибо, Довулбек-укажон! Зайдем как-нибудь в другой раз. Спасибо за проявленную Вами доброту. Вы протянули нам руку помощи в трудные дни нашей жизни. Да благословит Вас Бог. Мы уезжаем в город к одному знакомому человеку с чистой душой, который похож на Вас. Присмотрите, пожалуйста, за нашими вещами. Как только появится возможность, я приеду и заберу их — сказала Фарида.

Насчет вещей не беспокойтесь. Я присмотрю. Понимаю, Фарида-апа, Вам очень трудно сейчас. Была бы моя воля, я бы выделил Вам комнату в своём доме, но я боюсь сплетен, из-за которых могу потерять семейный покой и авторитет перед руководством. Тем более жена моя очень ревнивая и вспыльчивая. Если чего, она меня съест живьём, без салата и кетчупа. Так что, прошу прощения, апа… Да, Вы сильно не переживайте, вот увидите, всё будет хорошо… И потом, это самое… если не удастся Вам найти жильё, приезжайте, я поговорю с председателем колхоза, придумаем что-нибудь, хорошо? — сказал бригадир.

— Хорошо — сказала Фарида и, попрощавшись с Довулом, направилась туда, где на пути в город останавливается автобус «Пазик» жёлтого света.

Она долго стояла с детьми на автобусной остановке. Дети начали жаловаться на лютый холод, топча маленькими сапожками замерзшую землю и плача.

— Мама, мне холодно — сказала Зулейха.

— Мне тоже — плакал Мекоил.

— Потерпите, милые мои, потерпите. Сейчас приедет автобус похожий на буханку хлеба, и мы быстренько войдём в салон. В салоне автобуса обычно тепло. Вы там даже вспотеете от жары — сказала Фарида, успокаивая детей.

Наконец приехал автобус, и Фарида с детьми вошла в солон. В автобусе людей было битком, как говорится, яблоку негде было упасть. Фарида ехала стоя, опасаясь карманников. Рядом с ней на сидениях сидели двое в кепках, небритые, как домовые. От них шел запах водки с чесноком, похожий на запах потных ног. От этого отвратительного запах Фариду стошнило.

Эти двое вели разговор:

— Ты помнешь, Иргаш, какими мы были уркаганами в юности? Помню, я летом в одних шароварах залезал, блин, в автобус, надевая на свое достоинство презерватив. Ехал в толкотне, плотно прижимаясь к девушкам, похожим на булочки. На них были очень короткие, нежные крепдешиновых платья, сквозь которые виднелись их нежные трусики «ласточки», и я ехал, радуясь неровной дороге, так как автобус трясло, и создавалась давка. Я тащился, пьянея от наслаждения, и на время мои зрачки исчезали из моих глаз, как у вампира. Ехал я от одной остановки до другой, прижимаясь к девушке и сопровождая её, пока она не выходила из автобуса, мягкая, словно свежая булочка, в коротком и тонком крепдешиновом платье. К вечеру я возвращался домой усталым и голодным. И так каждый день… Во были времена, да, чувак?.. — сказал он.

Выслушав этот рассказ, его собеседник, который курил окурок, громко засмеялся, показывая свои больные, гнилые десны. От этого вида Фариду тошнило ещё сильнее. В толкучке дети согрелись и перестали жаловаться на холод. Из-за недостатка свежего воздуха, Фарида измучилась и решила открыть люк, чтобы сверху поступал воздух и проветривал затхлый салон. Тут начал орать один мужчина с ослиным лицом и ножницами стрижеными волосами:

— Что вы делаете, ханум (госпожа)?! Вы хотите, чтобы я простудился?! Тем более у меня аллергия на холод. Когда холодно, лицо мое пухнет, словно лицо, которое укусила оса! Потом моё тело начинает чесаться. Чешется оно изнутри, и я чешу себя железной расческой до крови, но никак не начешусь! Доктора честно признались, что перед моей болезнью мировая медицина просто бессильна. И тогда я пошел к знахарю, ну, к этому народному целителю — табибу. Он выписал мне рецепт на латыни, чтобы я не смог его прочитать. С этим рецептом я поехал в народную аптеку, которая находится около городской свалки, и аптекарь, увидев рецепт, сказал, что этот препарат дают агрессивным душевнобольным, которых бьют воспитатели — кик-боксеры с черным поясом, с целью усмирить их в критический момент. Я купил лекарство и сразу проглотил одну таблетку без воды. Вот с тех пор благодарю Бога, что не выпил две таблетки сразу. Потому что когда я вышел на улицу пятиэтажный дом без лифта начал падать на меня. И чтобы люди и их семьи не остались под обломками, я упёрся двумя руками в стену многоэтажки и стал кричать людям: