Выслушав письмо своей далекой подруги, Фарида заулыбалась, и у всех поднялось настроение. — Ну, Фатила, а? Я её видел буквально неделю назад, а она уже в Париже! Человек не знает, что с ним будет через день, и где он очутится через неделю! — сказал Гурракалон, продолжая есть рыбу.

В этот момент, к удивлению всей семьи, в дверях с грустной улыбкой на устах, появилась Фатила.

— Ну и чудеса творит техника! Мы только что прочли её письмо, а она у нашего порога! Волшебство какое-то! Привет, парижанка, мадмуазель Фатильда — сказал Гурракалон, смеясь.

Фарида и Светлана Николаевна сильно обрадовались, увидев Фатилу. Лариса тоже. Все поднялись, и женщины стали здороваться с ней, обнимая и целуя её в щёку.

— Ну, с приездом, Фатилочка! Как хорошо, что Вы прилетели! — радостно обняла подругу Фарида.

— Ну, как там, в Париже? — поинтересовалась Светлана Николаевна.

— Да я пошутила, Светлана Николаевна. Никуда я не уезжала. Нет у меня денег на самолет — сказала Фатила, грустно улыбаясь.

После того, как провалился план по открытию на территории Таппикасода узбекско-русского совместного предприятия по производству валенок, Гурракалон продал свой запустевший дом местному односельчанину и увез с собой в Комсомолабадские степи своего давнишнего соседа Далаказана Оса ибн Косу.

— Далаказан, я не могу оставить тебя в этих местах, друг мой. Ты можешь погибнуть в одиночестве. Кругом шляются алкаши, и они могут причинить тебе зло — сказал он.

На что Далаказан ответил:

— Я не боюсь алкашей, Гурракалон-ака — я больше всего боюсь пузатых чиновников с толстой папкой под подмышкой.

Перед отъездом они, по русскому обычаю, присели на дорожку на берегу реки Тельбадайро, и попрощались с рекой и родным Таппикасодом. Они хотели поехать автобусом, но так как Далаказан не влезал в двери автобуса, Гурракалону пришлось нанять грузовик, и они поехали в Комсомолабадские степи в кузове грузовика.

Когда Фарида увидела Далаказана, она громко заплакала от радости. Светлана Николаевна с Ларисой тоже обрадовались. Особенно сильно ликовали Мекоил с Зулейхой. Обнимая детей, Далаказан радовался как никогда, тайком вытирая слезы радости.

— Я вижу, вы заметно выросли и окрепли, мои маленькие друзья! Как я соскучился по вам! — сказал он, гладя детей по головке.

— Мы тоже соскучились, дядя Далаказан — сказал Мекоил.

Вокруг них собралась сельская детвора, и все с интересом глядели на Далаказана, который, несмотря на лютый холод, спокойно стоял босиком, в одной полосатой пижаме, словно узник концентрационного лагеря «Маутхаузен» времён Второй Мировой Войны.

Итак, Далаказан начал жить с Гурракалонами, установив свою шкаф-квартиру рядом с их домом. Фарида предложила Далаказану в качестве подарка теплую одежду и поношенные валенки, которые принадлежали Ильмураду, но Далаказан отказался принимать подарки.

— Спасибо, Фарида Гуппичопоновна, за заботу, но я закаленный, и если буду носить эти вещи, то я могу быстро заболеть и умереть — сказал он, объясняя свою позицию.

— Ну, ладно, Далаказанжон. Я хочу, чтобы Вы были всегда живы и здоровы — сказала Фарида.

Далаказан смущённо извинился за то, что говорил с птичьим акцентом, употребляя по привычке птичьи слова.

— Да ничего, Вы не переживайте, всё нормально. Даже, наоборот, это здорово, что Вы владеете птичьим языком. Вы теперь можете открыть шкаф-школу в центре совхоза «Истиклол», и будете давать уроки птичьего языка нашим детям — сказала Фарида.

— Да, Вы правы, Фарида Гуппичопоновна. Если мы хотим развивать науку в стране, то нам нужны не только школы, но и колледжи с университетами. А ещё я рад тому, что теперь имею возможность говорить на русском языке, беседуя со Светланой Николаевной и Ларисой Михайловной — сказал Далаказан Оса ибн Коса.

Услышав его слова в переводе, Светлана Николаевна с Ларисой согласились учить Далаказана разговаривать на русском языке.

Далаказану понравились своеобразные степные пейзажи вокруг.

— Давайте, ребята, залезайте в шкаф, я покатаю вас! — сказал он, обращаясь к детям.

Дети, радостно шумя, гурьбой залезли в шкаф и Далказан, нажав на рычаг, закрыл двери. Потом побежал босиком по снежным просторам, спотыкаясь в снегу и весело крича:

— Жить — жии-и-ить житталалалу — лалу — лааа! — Жить — жии-и-ить житталалалу — лалу — лааа!

Он долго бежал со шкафом на плечах по берегу степной реки Джуга. Вдруг он остановился, увидев женщину, которая установив треножник, писала зимний пейзаж на холсте, прикрепленном к планшету. Художница Фатила стоя, с кисточкой в руках, тоже замерла от удивления, глядя на Далаказана, который стоял рядом с огромным шкафом на спине.

— Стойте так и не двигайтесь! — сказала Фатила, беря другой планшет и поспешно размещая краски с кистью. Далаказан замер, и Фатила начала писать. Она работала с вдохновением, но Далаказану почему-то захотелось засмеяться и он начал улыбаться, еле подавляя смех. Он даже покраснел до ушей от напряжения.

— Стойте прямо, и будьте серьезны. Не надо смеяться, и не говорите ни слова. А то испортите картину! — сказала Фатила.

— Хорошо, апа, сказал Далаказан, стараясь придать лицу серьезный вид.

Но не смог. Он не выдержал и захохотал во весь голос. Дети в шкафу тоже хором засмеялись, глядя в зарешеченное окно шкафа Далаказана Оса ибн Косы. Между тем, Фатила успела запечатлеть серьезный вид Далаказана со шкафом на плечах, на фоне заснеженных дюн. Закончив картину, она подарила её Далаказану. Тот посмотрел с удивлением на свое изображение и сказал:

— Как интересно! Вы написали мой портрет быстро и точно! Как говорится, раз-раз — и на матрас. Спасибо за бесценный подарок, апа! Я эту картину повешу на стене своего шкафа рядом с портретом императора нашей страны, который я нашел на мусорной свалке — сказал Далаказан и, попрощавшись с Фатилой, продолжил свой бег по берегу со шкафом на плечах, катая детей.

Пока он бежал обратно к дому Гурракалонов, он весь вспотел и тяжело дышал, словно скакун после скачки. Потом он, сидя за столом в своем шкафу, пообедал едой, которую принес ему Мекоил.

На следующий день Гурракалон с Далаказаном пошли в дюны за дровами. Мекоил тоже пошел с ними, волоча за собой сани. Втроем они шли по снежному полю в сторону дюн, где росли саксаулы.

— Комсомолобадаские степи похожи на наш Таппикасод, так как здесь тоже есть река — сказал Далаказан, шагая босиком по снегу со шкафом на спине.

— Да, здесь не соскучишься. Мы с Мекоилом недавно рыбачили на вершу, и у нас был не плохой улов. Говорят, в этой узкой быстрой и глубокой реке есть рыбы величиной с акулу. Один рыбак хвастался, что рыба, которую он поймал в этой реке, касалась своим хвостом земли, когда её повесили за жабры на дерево — сказал Гурракалон.

— Ни фига себе — удивился Далаказан Оса ибн Коса, подкидывая шкаф на плечах, как бы поправляя его.

— Мы тоже можем поймать такую рыбу, пап? — спросил Мекоил.

— Ну, конечно. Только для этого нужна крепкая рыбацкая сеть. Я продал наш запустевший дом, и в данный момент у меня есть кое-какие деньги. Вот поедем в город и купим шелковую рыбачью сеть. Прикрепим её железными колышками к берегу и будем ловить большую рыбу, которая называется илонбаш, что в переводе на русский язык означает змеиная голова. Сейчас такая рыбалка просто невозможна, так как река замерзла. — сказал Гурракалон.

— Эх, скорей бы пришла весна. Мы бы поймали самую большую илонбашу — размечтался Мекоил.

За такими разговорами они подошли к дюнам и начали рубить топором чахлые саксаулы и выкорчёвывать их красные корни. Мекоил собирал и складывал эти дрова в шакаф Далаказана. Тут вдруг из норы стремительно выбежала наружу лиса с пушистым хвостом серого цвета.

— Лиса! — закричал Мекоил.

Далаказан со шкафом на плечах пустился бежать за лисой. Гурракалон быстро схватил палку из саксаула и тоже побежал вперёд, пересекая дорогу лисе, с криком: