Супруги пообедали в тени чем бог послал, прислушиваясь к далекому стону диких голубей, известных в народе как «гуррак», которые стонут в зарослях, когда поднимается невыносимая жара.

Дети пришли из школы и погнали козу в сторону берега реки «Яккатут» попастись на лужайке тугаем (тугай — средниазиатский лес).

Поэт Подсудимов с Сарвигульнаргис снова приступили к работе, копая арык в сторону шолипаи. Этот арык служил артерией в организме шолипаи, так как без этого сброса вода может сильно нагреться в водоеме и дойти до кипения, в результате чего, могут погибнуть рисовые саженцы. Супруги выкопали арык, соединяющий шолипаю с главным арыком. Там Поэт Подсудимов построил маленькую дамбу, регулирующую потоки воды. Упорно потрудившись, они закончили, наконец, постройку системы орошения шолипаи. А из брёвен построили маленький мостик над арыком. После того, как они пустили воду в шолипою, муть в водоемах осела на дно, и вода стала прозрачной и чистой словно хрусталь. Тут подул легкий ветерок, бороздя поверхность вод шолипаи, предавая этому пейзажу еще большую задумчивость и беспамятство. К вечеру вернулись тройняшки, которые пригнали козу с вздутым животом, брюхо и вымя которой касались земли. Она блеяла, высунув свой оранжевый язык и тряся белый бородой, как бы оповещая, что вернулась.

— Смотри, дорогая, вымя нашей козы до отказа наполнилось жирным молоком. Если сейчас же не подоишь, то нет гарантии, что её вымя не взорвётся. Ты погляди внимательнее, её вымя похоже на морскую мину сороковых годов двадцатого века — сказал Поэт Подсудимов.

— Да, Вы правы, дадаси. Сейчас я подою её, дабы не взорвалось её вымя, похожее на морскую мину прошлого столетия — смеясь, согласилась с мнением своего мужа Сарвигульнаргис.

После того, как они умылись и переоделись, Сарвигульнаргис взяла ведро и начала доить козу. Дети и Поэт Подсудимов с интересом наблюдали за движениями Сарвигульнаргиса, и когда струя молока с напором ударилось об дно пустого ведра, Поэт Подсудимов закричал от радости.

— Что с Вами, дадаси? Я делаю что-то не так? Я же не доярка колхоза «Яккатут» — сказала Сарвигульнаргис виновато.

— Нет, милая, ты делаешь все правильно. Я закричал только потому, что я разгадал тайну, которая мучила меня все эти годы — на протяжении более тридцати пяти лет! Дело в том, что в детстве я слышал этот звук, когда моя мама доила корову, и с тех пор думал, что же напоминает человеку этот таинственный звук ударяющегося, о дно пустого ведра струи молока. Эту загадку я разгадал только сейчас. Оказывается, звук струи молока, ударяющегося о дно ведра, напоминает человеку скольжение смычка по струнам скрипки! — сказал радостно Поэт Подсудимов.

— Да, действительно, этот звук напоминает стон скрипки. Вот как размышляют поэты! Я даже не подумала об этом — сказала улыбаясь Сарвигульнаргис, продолжая доить козу.

Подоив козу, она сварила на ужин вкусную кашу бедняков, где присутствовали только молоко с рисом, немного сахарного песка и маленький кусочек сливочного масла. Это еда известна в народе как «Ширин гуруч» (Сладкий рис).

После вкусного ужина семья легла спать. Только Поэт Подсудимов не мог уснуть. Ну, как же он может уснуть, когда там под подолом черного платья ночи сияет упругая грудь луны и включаются далекие звезды, когда окрестность погружается в полярную тишину? А рядом с тутовым деревом лежало зеркало рисовых полей, в котором отражались луна и звезды. Не желая разбудить детей и своей жены, которая устала, работая рядом с ним в шолипае, Поэт Подсудимов вышел из дупла и присел на траву под тутовое дерево Отражение луны напоминало фарфоровую посуду, которая лежала под водой, а звезды словно золотоносные пески реки Юкон, где золотоискатели добывали золото, моя песок на лотке и черпая его фарфоровой посудой луны. Поэт Подсудимов долго сидел, прислонясь к тутовому дереву и глядя в бескрайнее ночное небо, полное звезд. В небе пролетела сгоревшая звезда, оставив за собой тонкий огненно-красный свет и исчезла за тополиными рощами, которые чернели вдалеке. На краях водоемов весело квакали лягушки, и где-то в зарослях и среди хлопчатника пели сверчки. Вдруг Поэт Подсудимов увидел двух мужиков, которые шли мимо тутового дерева, в дупле которого крепким младенческим сном спала семья Поэта Подсудимова. Сначала он подумал, что эти люди — охотники, которые охотятся ночью за лисицами, укрываясь в зарослях и стреляя из ружья в горящие в темноте глаза лисиц. Но когда они приблизились, он увидел, что у них за плечами не было никакого оружия, и принял их за обычных людей, которые собирались украсть кукурузные початки в колхозном поле. Но те люди шли не в сторону кукурузного поля, а именно в сторону тутового дерева, которое является крепостью Поэта Подсудимова.

— Интересно, кто они? Неужели те злоумышленники, которые недавно, положив меня в мешок, выбросили меня в бурлящую реку? Или они идут, чтобы украсть и угнать мою единственную козу? — подумал Поэт Подсудимов и, чтобы воочию узнать, кто они такие, он скрылся за недавно построенный коровник, в котором он запер козу.

Там Поэт Подсудимов вооружился вилами и, затаив дыхание, стал наблюдать за движением приближающихся незваных гостей. Наконец, они подошли к тутовому дереву и остановились, чтобы закурить, и у них завязался разговор. Они стали разговаривать тихим голосом, глядя на зеркальные воды шолипаи, которые блестели, словно стекла окон при сияющей луне. Поэт Подсудимов не узнавал этих людей, которые разговаривали между собой, не подозревая, что за ним стоит человек с холодным оружием в руках и тайно подслушивает их беседу за коровником.

— Есть четкий план. Я изучил до мельчайшей детали объекта и слабые стороны потенциальной жертвы. Завтра в полночь мы можем угнать корову Дурдоны, у которой муж уехал в Россию на заработки. Потому что она живет одна, и у неё во дворе нет сторожевой собаки. Это во-первых. Во-вторых, она очень доверчивая, то есть не закрывает ворота на засов — сказал один из них.

— Но здесь нам может препятствовать посбон махалли Дурдыбай Тупорылов по прозвищу «маятник», у которого одна нога короче другой ноги на пять сантиметров — сказал другой, закуривая сигарету.

— Мы могли бы угнать корову Дурдоны без какого-либо труда, когда посбон Дурдыбай Тупорылов, по прозвище «маятник» будет читать намаз в здании махаллинского комитета. Но я выбрал еще более безопасный вариант действия. То есть я подсыплю снотворного в его чайник, похожий на кальян, и этот вахабит, выпив чай, уснет непробудным сном до самого утра. А мы в это время спокойно угоним на скотный базар корову Дурдоны, которую она купила недавно за деньги, присланные ей гастарбайтером Панджи Пардаевым через «Вестерн Юнион» из далекой России. Погоним её через поля, по проселочные дороги и как раз к утру нам удастся добраться до города. После того, как мы реализуем живой товар на скотном базаре, нам следует не ослаблять бдительность, так как на следующее утро родная милиция может приехать на скотный базар, чтобы поймать нас с поличным и арестовать тепленькими. Если случится такое, мы должны поклясться, что разделим деньги пополам и не предадим друг друга даже под пытками следака — сказал один из злоумышленников.

— Ты, потише, дурак. Даже у стен есть уши. Кто знает, может в этой хижине кто-то томится с вилами в руках и тайно подслушивает наш разговор — сказал второй злоумышленник.

— Да, ты что, в таких местах живут только джины и шайтаны. А нормальные люди живут в населённых пунктах. У джинов свой бизнес. Им не интересны наши дела, наш черный бизнес — успокоил своего подельника первый злоумышленник.

Потом они ушли.

— Ох, слава Богу, что они оказались не теми людьми, которые выбросили меня в бурлящую реку, сложив в мешок. И еще раз слава Господу Богу за то, что они не пришли за моей козой — подумал Поэт Подсудимов, глядя вслед за уходящими злоумышленниками.

Но его начал мучить совесть, и в глубине души у него появилось желание проинформировать бедняжку Дурдону о грядущей опасности, ради человеколюбия.