Вычегодская мадонна Вычегодская мадонна, Шея — белые снега. К ухажерам непреклонна, К темным личностям строга. Платье греющего цвета И рисуночек рябой. Будто вся она одета Летней радугой-дугой. — Мне на речку мамой велено! — Говорит она смеясь. А под бровью, как под берегом, Ходит глаз, как ярый язь. Вот она выходит к Вычегде, Вся как стройное весло, Осторожно ставит ичиги, Чтобы в речку не снесло. Ставит ноженьку на камушек, На белый, что яйцо, Из корзины вынимает Голубое бельецо. Бьет вальком по синей юбке, Раз и два и три раза. А за ней следят из рубки Капитанские глаза. — Ах, заметьте! Ах, страдаю! От любовных гибну мук. Я с собой не совладаю, Выпадает руль из рук! Снизошла она, взглянула На того, кто кудреват. Сто ресниц, сто стрел Амура В капитана вдруг летят! — Слышать это мне нелестно, Если вы из-за любви, Из-за личных интересов Так рискуете людьми! Бровь кокетливо ломает И, прелестнейшая лань, Энергично выжимает Чисто вымытую ткань. А из рубки обалдело Капитан речной глядит И гудком, совсем не к делу, Вдоль по Вычегде гудит! 1961 Устюжанки Шли бабы с туесами По полю, овсом. И рассуждали сами Решительно о всем. Одна была рябая. Такая рябина Бывает рано утром На реке Двина. Другая — вся пунцовая, Как маки у плетней, Наталья Огурцова, Мать семерых детей. А третья вся, как сыр, кругла, Как белая лилия, Как луна из-за угла, Когда ее всю вымыли. Все три не парижанки, «Пардону» нет в словах, Все три устюжанки, Выросли в лесах. Около клюквы, Около зайчих, И книжные буквы Не жаловали их. Одна сказала: — Совесть Должна быть у всех. — Другая возразила: — Есть, но не у всех! Одна сказала: — Солнце — Раскаленный шар, Спусти его пониже, Получится пожар. Другая уверяла, Что град все тот же лед, А третья горевала, Что зять весь месяц пьет. В бору все три умолкли, — Другой был интерес. Глаза их, как бинокли, Обшаривают лес. Вошли они в орешник, Под птичий шум и крик. Мерещился им леший, А это был лесник! А сыновья их где-то, Во всех концах земли, В университеты С учебниками шли. 1961 Три топора Идут три плотника веселых, Три топора и две пилы. За что во всех поречных селах Их приглашают во дворы? За то, что сказочно и чудно Они владеют ремеслом, При их содействии нетрудно Пустить все старое на слом. Все могут сделать! Даже гусли. И не кому-то, а Садко! Река их жизни в этом русле Течет правдиво, глубоко. Идут мои мастеровые, Три молодца как на подбор. — Вы чьи, ребята? — Мы двинские. Свой род ведем из Холмогор. И вот уже встают стропила, И щепки свежие летят. И с вдохновенным жаром-пылом Все три топорика блестят! 1961 Хмель День начинается, Хмель завивается! Выпустит листик, Сделает винтик. С веткой обнимется, Кверху поднимется. Здравствовать хмелю Эту неделю, Даже вторую Хмелю дарую. Как я люблю Его кольца витые! Нравятся шишки Его золотые. Нравятся листья В белых накрапах, Нравится легкий, Волнующий запах. Хмель меня, видимо, Располагает Тем, что вершины Своей достигает, Сверху глядит На двинское теченье. Так бы и людям — Без исключенья! 1961 |
