Бумаги не надо! Есть сердце и память. А перья — Колосья, остры и прямы! Я ригу свою набиваю снопами, Зерно молочу В закрома для зимы. Я весь на ходу. И словесные злаки Во мне прорастают От встречи с людьми. Где песня — я в песне, Где драка — я в драке, Где руки любовно хрустят — Я в любви! Иду и свищу Наподобие пташек. Мне муза, Как нищему сумка, верна. А кто-то во мне Целину мою пашет, Готовя глубинный мой пласт Для зерна. 1956 * * * Как у моря в Коктебеле Нрав сердитый, когти белы. По песку скребет, по гальке, Просит жалобно: — Подайте! — Неотступно душу гложет: — Помогите кто чем может! — Что подать скитальцу морю, Чтоб на мир пошло со мною? Сердце вынуть? Душу кинуть? Мне без них не жить, а стынуть! Подарю ему стихи я, Как оно, они — стихия! 1956 Омск Омка, Омск. А в речи, как в ручье! — Чо да чо! — Город поднял легко Коромысла дымов На плечо. За глухою Тюремной стеною Иртышского льда Улеглась, Успокоилась Желто-речная вода. Вмерзли баржи, На трубах судов — Вороньё. В гулкий колокол бьет В этом городе Сердце мое. По тропе, Что идет за реку, Наступая на грудь Иртыша, Я иду, как ничей, Как никто, Никуда, Ни к кому не спеша. Люди — мимо. Сороки — нырком. Иней — прочь, Искры снега — вразлет. И одно лишь Незыблемо здесь, Это — лед! Лед метровый, Лед синий, Лед кованный В кузнях зимы, Лед, который хватает Сибирских девчат За пимы! О, великий полон! Снеговое стояние круч! Сквозь белесую мглу Пробирается Северный луч. А мороз, Запахнув арестантский армяк, Прижимает шатры К Иртышу, Как Ермак. Омск, 1956 Самогуды, самоплясы Дайте скатерть-самобранку, Самоварчик-самолей! Накормлю я спозаранку Всех колхозных косарей. Выйду сам и брошу в травы Разудалое плечо, Поработаю на славу, Отдохну, потом — еще! Дайте гусли-самогуды, Самоплясы сапоги, Выбивать я искры буду Каблуком из-под ноги! Сердце стукает мотором, Быть на месте не хочу, Дайте коврик, на котором С Василисой полечу! Раскрывай, природа, тайны, Все теперь в тебе — мое! …Самоходные комбайны, Самолучшее житье! 1956 * * * Тысячи белок на тонких ветвях, Тысячи варег на теплых руках, Тысячи узеньких троп соболиных, Тысячи вылетов соколиных! Милая родина в инее белом, Где ни посмотришь, ты занята делом. Там, где деляна, — стук топора, Там, где контора, — скрипенье пера, Там, где карьеры, — гудит аммонал, Там, где депо, — паровозный сигнал. Плавлюсь в любви к тебе доменной плавкой, Не осуди, если вздумаю плакать! Нервы мои оголенно прошиты Током Куйбышева и Каширы, Ленинским словом врезаны в даль, В поле с пшеницей, в железо и сталь. 1956 Ленин Нет весны без весеннего веянья, Без густого гудения пчел. Нету дня, чтобы жил я без Ленина, Где бы ни был, куда бы ни шел. Речи Ленина знаю на память, Все в них правда, они нам не лгут. Каждое слово на крыльях летает, Каждая мысль пашет землю, как плуг. Взгляд нацелен в тысячелетия, В звонкое завтра, что смело идет. Первые слезы мои — это смерть его, Первая радость — во мне он живет. Доброта и хитринка лукавая Полюбились мне с детства еще. По-отцовски ложилась рука его Не однажды ко мне на плечо. В бой звала и в колхозные борозды, Чтобы мирным колосьям цвести. И любые невзгоды и горести Помогала с дороги смести. Сколько зерен на хлеб перемолото! Сколько поднято новых знамен! Если я и сберег в себе золото, Как беречь, мне подсказывал он! Ленин! Слово весеннее, юное, С очистительным пламенем гроз. С полной верой в него, За Коммуною, Распрямляясь, Иду в полный рост! 1956 |
