А день не смолкает, гудит, Гремит, говорит и смеется, С перрона сиреной трубит, А с палубы песнею льется. Строители тянут карниз, Встал дом на былом пепелище. О солнце! Скорее вернись, Чтоб завтра достроить жилище. Чтоб всех из подвалов извлечь, Избавить от бледного мела, Чтоб каждую душу сберечь Для нашего общего дела! 1958 * * * Изделия зимы тонки и хрупки, Будь осторожен с ними, не задень! Мороз в теченье дня в одной прорубке Сто стекол вставит, и ему не лень. О чем ты, желтогрудая овсянка, Оповещаешь тихие кусты? Снега лежат, как скатерть-самобранка, И снегири поэтому сыты. Как празднично везде развешан иней!.. И невесомость тихой бахромы, Влечет в леса свобода лыжных линий И сказочность, задумчивость зимы. Люблю ее! Еще какое слово Из сердца мне извлечь и в мир пустить? В нем сила, нежность, и оно сурово, И больше, чем в него, мне не вместить! 1958 Театр В театре этом не было партера. Луна у рампы, звезды у боков. И не со сцены слово вдаль летело — С двух сдвинутых в степи грузовиков. Далекие, приезжие актеры С задором молодым играть взялись, И, затаив дыханье, комбайнеры Смотрели на молоденьких актрис. Был в пьесе лодырь, вел себя позорно, Открыто звал проститься с целиной. Неодобряюще похрустывали зерна У главного героя под ногой. Он нравился. Его уже любили За то, что прост, и прям, и речь пряма. Зло беспощадно зрители судили, Добро, как хлеб, ссыпали в закрома. Одним переживаньем были лица, Все узнавали молодость свою. И вздрагивала чуткая пшеница, Когда герой призналси: «Я люблю!» Здесь не зевали после пьесы вяло, С хорошим чувством зритель уезжал. Пел комбайнер наутро у штурвала, И тракторист герою подражал. О древние! Придите и воззрите На наше обращенье с красотой. У нас театр живет в целинном жите, Как добрый колос, жизнью налитой! 1958 * * * Жизнь шумит колесом водосливным, Алым, шелковым кумачом. Припускает с азартом спортивным За упругим футбольным мячом. Жизнь поет соловьем над рекою, Паровозным заречным гудком, Новорожденною строкою И звенящим парным молоком. Жизнь горланит грачиным семейством, Шепчет перепелиным гнездом, Женихов посылает к невестам, Затевая гульбу на весь дом. Жизнь кипит и клокочет в мартенах, Рвется наверх из недр и глубин, Бьет о тонкие стенки артерий Свой разгневанный гемоглобин. Жизнь шагает босою ногою, Жмет на рельсы стальным колесом, Продирается тесной тайгою Перепуганным насмерть лосем. Я стою, где ее повороты, Переправы, мосты и лазы, Все таким же птенцом желторотым, Познающим все те же азы! 1958 * * * Голубое, синее, лиловое, Алое, как милый детский рот… Это было! Это все не новое, А опять цветет. Опять цветет! По откосам, просекам, канавам, Даже у рабочей проходной Смело занимает с полным правом Каждый метр земли своей родной. Я не молод. А душа в цветенье, В неумолкшей, звонкой жажде жить. Там, где строят, где возводят стены, Свой кирпич мне надо положить! 1959 * * * Любуйтесь закатами! Радуйтесь зорям! Ловите, ловите, Ловите лучи! Они не помирятся С плачем и горем, Они окунут вас В росу и ручьи. От солнечной ласки Луга медоносны, Неудержно зелен И радостен лес. Прямые прогретые Медные сосны Купаются в заводях Синих небес. Подставьте лучу Свои милые лица, Не бойтесь, Когда прикоснется к устам, Луч в каплю нацелит — Она озарится, В вино попадет — Нежно звонок хрусталь. Ловите, любите, Встречайтесь с лучами, Лучи — это музыка, Это — концерт. Не верите — Поговорите с врачами, Пускай они солнце Запишут в рецепт! 1959 |
