* * * Изо всех текучих рек России Воду пил я и поил коня. На крыльцо хлеб-соль мне выносили И встречали песнями меня. И сажали в угол под иконы, И несли с капустою пирог, И глядел сурово мой знакомый, Древний, окривевший с горя бог. Пристани, разводья, полустанки, Лапти, лыки, валенки и хром, Молнии, прибои и раскаты — Все срослось навек во мне самом. Вся моя душа — пехтень и короб, Песен в ней — что осенью опят, Все они, как бабы у задворок, Радуются, плачут и вопят. Я стою, как мастер корабельный, Паруса чиню всю ночь в порту. И звенит восторг мой беспредельный, И слова колотятся во рту. 1956 * * * Лесное волхование Само собой творится, Здесь нет согласования — Природа не боится! Захочет — закукует, В зобу ручьем забьет. Захочет — затокует. И кровью бровь нальет. Захочет — онемеет, Все закует во льды. Напрасны, современник, Тогда твои мольбы! То опрокинет спектры Над чащей голубой, То горстью бросит ветры Вдоль заводи рябой. А ты пошто робеешь В своих ветвях, поэт? Или не умеешь? Иль силенки нет? Ударь крылом апреля, Встань громом на дыбы, Пусти такие трели, Чтоб ветер гнул дубы. Чтобы дождем в ладони Твой звук ловил народ И думал: «Ах, разбойник, Как хорошо поет!» 1956 Возница Под санями — снег, От полозьев — скрип. Под снегами — хлеб Хорошо укрыт. Россыпь гривы, Звон хвоста, Что коню Одна верста! Шаг — и поле, Два — и лес. — Прокатите! — Нету мест! И возница — Озорница Хлесь вожжами — Наутек! Обернулась, Улыбнулась: — Догоняй меня, браток! Не догнать мне Двадцать лет, К ним возврата Больше нет! 1956 Спой, Прокопьевна! Спой мне, Прокопьевна, песню протяжную, Спой мне вечорошную, спой мне беседную, Спой мне сибирскую, спой мне бродяжную, Спой мне слезовую, спой милосердную. Спой мне! Твой голос сквозь годы прорежется, Как очевидец былого и старого, Правда твоя в потаю не удержится, Выйдет у зла свою долю оспаривать. Вот и запела. В углу богородица Плачет, плачет, плачет, болезная, В песне, как в сказке, остроги городятся, Крепятся крепи и тыны железные. Вот и запела — и вышли колодники, И загремели железы постылые, Возле седатых и хмурых — молоденький. Это за что вас, сердешные, милые? Хватит, Прокопьевна, кончи кандальные, Спой мне веселые, свадебно-светлые, Глянь за окошко на россыпи дальние. Снежно-алмазные, радуго-цветные. Сани трактом идут тюкалинским С лесом, с хлебом, с железом, с крупой. В снежные дали глядят трактористы, Месяц им светит и звезды в упор. Млечный Путь, будто русло речное. Празднично ясные дали слепят. И через это пространство ночное Скрипом рабочим полозья скрипят. И далеко раздается скрипенье Возле сибирских колхозных дворов. Я и Прокопьевна слушаем пенье, Неумолкаемый гул тракторов. 1956 * * * Я чудачу, Я куд-кудачу! Ряженый, Рифмами слаженный, Грубый, Неглаженый! Для ярмарок создан, Для свадеб задуман, Для судеб замыслен, Как скобка, захватан, Как сковородка, замаслен. Под дугой — это я — колокольчик! По бортам — это я на уключинах — весла! Весь для людей! Как ситец и соль, Как щемящая боль, Как струпья и раны, Как снег и туманы. Там, где воды ворочают мускулы.— Я у них русло. Там, где стебли и злаки в снопах,— Я у них перевясло. Парус нужен — кроите! Хлеб потребен — несите! Все отдам! Я и создан затем, Чтобы в нищих душою, В скаредных Ударить ладонью, Песней, удалью, Тульской гармонью, Грезднем огненного петуха, Молодою улыбкой стиха! 1956 |
