Кажется, старые, древние башни Головы вертят, как совы в лесу, Чтобы услышать, как трудятся пашни, Чтобы увидеть земную красу. Здравствуй, Москва! С добрым утром, столица, Жить тебе молодо и не стареть! Твой горизонт никогда не замглится, Звезды твои будут вечно гореть! 1954 Фабричное Утро по локоть в мыльной пене, У стиральных корыт, у белья. Ивы падают на колени Перед чистым журчаньем ручья. На мосточках колотят вальками, Выжимают, полощут, синят. На плечо подымают руками, Ни минуты зазря не сидят. Сколько прелести, грубости милой В лепке каждого бюста, в плечах, Сколько скромного хвастанья силой, Что взросла на рабочих харчах! Загудел! Налилась проходная, Закачалась людская волна. Чем мне фабрика стала родная? Тем, что труд уважает она. Тем, что руки здесь некогда холить, Тем, что хлебу нет время черстветь, Тем, что в цех сюда совесть заходит,— Только не за что людям краснеть! 1954 * * * Отыми соловья от зарослей, От родного ручья с родником, И искусство покажется замыслом, Неоконченным черновиком. Будет песня тогда соловьиная, Будто долька луны половинная, Будто колос налитый не всклень. А всего и немного потеряно: Родничок да ольховое дерево, Дикий хмель да прохлада и тень! 1954 Заструги * * * Мне Коммуна досталась Труднее, чем вам. Я ее на хребте выволакивал. Я дубы корчевал, Я на пнях ночевал, Сам себя и жалел и оплакивал. Я не так кареок И не так златокудр, Как икона из древней Прославленной ризницы. Я немного согнулся Под тяжестью пург, Под свинцовой тоскою Колосьев не вызревших. Я ходил месяцами С небритым лицом, Вспоминал петербургские Ночи Некрасова, Я питался, как заяц, Капустным листом, А меня покрывала И ржа и напраслина. Зимник-ветер Пытал меня под пиджаком, Что ломался на сгибах, Как пряники тульские, Мне ресницы мороз Закрывал куржаком, Месяц клал на глаза Пятаки свои тусклые. Я не сдался. Я выжил в бою роковом, Как береза, бинтован Бинтом перевязочным. Я пришел к вам теперь Не с пустым рукавом, — С соловьиною песнею, С посвистом сказочным. Я ни разу, Коммуна, Тебя не проклял — Ни у тачки с землей, Ни у тяжкого молота. Непонятным наитием, Сердцем я знал, Что за грязью случайной Не спрячется золото. Весь я твой! Маяковский и Ленин — мои! Я ношу и храню их, Как сердце за ребрами, Доброта к человечеству — Это они! Я иду и рублюсь С их врагами недобрыми! 1955 * * * Во мне живет моя строка — Мой лес, мой луг, моя река, Все радуги от всех дождей. Все радости от всех людей, Все заросли и соловьи, Все реки, рощи и ручьи! Все, как огнем, я сплавлю вдруг В единый мир, в единый звук, И кто отнимет у меня Сверканье гор, сиянье дня?! Теки, как вольная река, Живи во мне, моя строка! 1955 * * * Все больше сжигаю и рву. Мне не лень Строку обтесать, Чтоб из камня извлечь сокровенье. Часы трудовые, как чаша, Наполнены всклень Терпеньем труда И тающим льдом вдохновенья. Мне чудится лист вырезной. Он в прожилках, горит! С ним солнце готово Последним теплом поделиться. Кто лист этот мне? Он учитель, когда говорит, Что каждая строчка Должна трепетать и светиться! 1955 Размолвка Заплакала, замолкла, Утерла влажный след. Так началась размолвка Двух граждан средних лет. |
