Как ударило солнце по спинам коней, Как заржало табунное, дикое вече, Как взметнулось в ногах серебро ковылей И упало, подковам стальным не переча! Как взревели верблюды, горбами тряся И посматривая по сторонам со значеньем, Как запела дорога из-под колеса И пространства раздвинулись перед кочевьем! Я гранитным надгробьем стоял и немел, К побережью реки прирастая ногами, И, как первый поэт на земле, не умел Все, что вижу глазами, поведать словами! 1959 Тетеревиный романс Я это видел, я это слышал, Этого мне не забыть: Тетерев на проталинку вышел И стал из лужицы пить. Перекатывался хрустальный горошек В горлышке косача. Он стоял на земле без сапожек, Песенку бормоча: «Ах, тетеря! Чего таишься? Не бежишь на свиданье бегом? Иль холодной воды боишься? Или думаешь о другом?» На призывную песню такую Зазвучала ответная грусть: «Ты не видишь — я тоже токую, На сучке на еловом томлюсь!» Он пошел к ней пешком по лощинке, Глядя вверх, говорил, говорил… А на лужицах были морщинки — Это ветер весенний дурил. 1959 * * * Заросли. Заросли. Хмель и крапива. В омуте сонно стоят облака. Иволга пела — и вдруг прекратила, Рыба клевала — и вдруг ни клевка. О, это туча! Лиловый передник Темной каймой отливает вдали, Зашелестел приумолкший березник, Теплые капли танцуют в пыли. Падают полчищем стрелы косые В гати, в горелые пни и хвою. Это земля моя, это Россия, Я нараспашку у речки стою. Скольким дождям подставлялись ладони В поле, в седле, на плотах в камыше! Слушал я их то в горах, то в вагоне, В пахнущем дынями шалаше. Ласково струи на плечи стекают, Слиплись и спутались пряди волос. Дождь не утих, а уже припекает, Солнышко сушит листву у берез. Снова стрекозы парят над водою, Полдень желаньем и зноем налит. И над ушедшей лиловой грядою Непререкаемо солнце горит! 1959 * * * В глазах твоих весенняя грустинка Поблекшей медуницей зацвела. Все потому, что узкая тропинка Тебя в сосновый бор не увела. Мне больно видеть — взгляд твой сходен с дымом, Не отражаться в нем речной заре. Все потому, что ты в своем любимом Себя хоронишь, как в монастыре. Шагни на взгорье, к той сосне горбатой, Которая влюбленно смотрит в дол, И вдруг ты станешь сильной и богатой И заключишь в объятья медный ствол! И ты заметишь солнце над рекою, Как золото на отмелях излук, И ощутишь горячею щекою, Что есть тепло теплей любимых рук. И ты иначе милого обнимешь, Иначе припадешь к его устам. И, может быть, любовь свою поднимешь К вершинам сосен, к легким облакам! 1959 У светлояра На Булатном болоте, На Колчанном броду Я тропою Батыя К татарам иду. — Режьте голову мне! Я москвич, Я русак. — Что спешить? Заплати-ка Сначала ясак. Предо мною князек, Мелкий вор, Казначей, Он смеется: — Люблю вымогать с москвичей! Заплати-ка ямщину, Возьми-ка ярлык!.. Освещает лучина Басурманский кадык. Божьи лики по избам Темнеют в углах, Кнут ременный гуляет По спинам в узлах. — А-а-а! — Молодку татарин Схватил у плетня, Руки вяжет пенькой, Волочет на коня. — Эй, пусти, Узкоглазый, Товар этот наш! Не с тобою Пойдет она ночью В шалаш. Врешь! Не будет Красавица Эта твоей! — Кистенем я его Меж заросших бровей. |
