— Милый Вася, спешу! На лопатке мелом Адрес я ему пишу, Это первым делом. Наступает наша часть, Движется лавиной. Только вымолви: — Шасть! И уже в Берлине! Эх, мелок, мелок, мелок, Харьков, Белгород. Вспомни, как от нас, милок, Немцы бегали! 1949 * * * Голос — гром, А очи — молния. Обожжет — посторонись! Речи, будто реки полные, Только нету льда на них. Вся, как солнце мая, светит, Вся поет, как соловей. Кто не дрогнет, видя этот Озорной разлет бровей! Вот стоит она под терном, С плеч сбегают две косы. Не боится тучи темной, Так смела, что ждет грозы. Смотрит, ветру улыбаясь, Даже глазом не моргнет. Приходи, беда любая, Как траву, беду согнет! 1949 * * * Рассвет в березах стал синеть, Сосновой вспыхнул охрой. Шел в ночь такой тишайший снег, Что все кругом оглохло. Оглохли риги и стога, Стволы, пеньки и кочки. Но слышно мне: звенит строка О борт соседней строчки. Мил этот звон моим ушам И в радость и невзгоды. Через него я по душам Беседую с природой. В лесу и в поле — никого. В том нужды нет нимало. От стука сердца моего Вот-вот пойдут обвалы! 1950 Две величины Индюк во всем богатстве оперенья Какую-то пичужку повстречал. И вот в припадке самомненья С ней разговаривать начал: — Как ты мала! Как ты ничтожна! Тебя приметить невозможно! Как ты раскрашена серо — Ни в грош пойдет твое перо! Тебя не взял бы я слугою. Индюк, расправив хвост дугою, Надулся важно: — Глянь-ка, ты! Тебе такой бы красоты! Вся жизнь твоя прошла бы в славе. Где ты живешь? — Вон в той дубраве. В роскошном убранстве ветвей. — Сама кто будешь? — Соловей! 1950 Рожь До горизонта, До самого края, Сизая, Серо-зеленая сплошь, Ходит, Крутыми валами играет Июньская рожь. Экая силища! Вот расходилась, Растрепеталась, Как флаг. Сколько ты раз В этом поле Родилась? И не упомнишь Никак! Ты, молодая, Еще не слыхала, Что нам пришлось Пережить. Эта вот кость Из орды Чингисхана Восемь веков Здесь лежит. Восемь веков! Как давно мы Решились Силу изведать В степи. Ханские сабли На крошку Крошились От бердышей и секир! Ты — молодая! И помнишь едва ли, Милая сердцу Июньская рожь, Как Бонапарта Зимой выбивали С поля, В котором Теперь ты растешь. Ну, а про это Ты знаешь, Родная, Пусть и совсем Молода, Как мы фашистов Проклятых прогнали, Испепелили врага. Сколько их шло к нам! Незваных, Недобрых, Мяли, топтали Тебя, моя рожь, Ты подымалась Могуче и гордо И говорила врагу: — Не уйдешь! Ходишь, Волнуешься, Будто ладонью Гладит тебя Богатырь. Стала для нас Всенародной любовью Наша Колхозная ширь. Мне не пропеть Вдохновеннее гимна, Чем ты сама себе В поле поешь. Сила твоя, Как народ, неизбывна, Русская рожь! 1950 Зимнее Великолепие снегов. Сиянье. Солнце. Высверки. Плывет изба, Как сам «Седов», На край села, На выселки. |
