Люди с надеждой, С улыбкой шагали, Но не в костюмах, А в темном загаре! Люди не мешкая В море ныряли, Температуре воды Доверяли! Великолепны Мамая, Констанца! Может, не ехать? Может, остаться? Жить себе в «Дойне», В прекрасном отеле, Около древней Морской колыбели? Жить — не тужить И беспечно и праздно, Невдалеке от воды И соблазна? Видеть все юное И нагое?.. Можно и так. Только в сердце другое. Манит в Москву От Мамаи, от моря В лес подмосковный, Где тихая Воря. Где петухи, Как копье, через реку Звонко бросают Свое «ку-ка-ре-ку». Где из гудящей Окрест электрички Словно царевны Выходят москвички! 1961 Киев По берегу Днепра Серебряные рупора. Цветущие каштаны, Весенняя пора. На гребешках Владимирских высот, Как памятники, Парочки темнеют. Никто словечка не произнесет, Перед величьем Вечера немеют! Зато распелись соловьи На все лады, на все изобретенья, Попробуй их останови, Они другого подчиненья! Вот город! И трамвай и соловей — Завидное и редкое соседство. Один гремит По линии своей, Другой поет Со своего насеста. Прислушайтесь: — Тиу! Тиу! — Чок! Чок! Уж не горох ли сыплют на поленце? Бьет в соловьином горле родничок, И возникают дивные коленца. Уж сумерки. Пора бы свет зажечь. Сиять весь день и солнышко устало. Зачем же свет, Когда светлее свеч Горят повсюду Люстры на каштанах! 1961 Вирве Брови — до неба. Косы — до талии. Вот мы какую Видели в Таллине! Голос звучит Вызывающе тонко: — Звать меня ВИрве. — А кто вы? — Эстонка! — Вирве? — А что значит Вирве? — Сравненье. Это по-русски — Рябь и волненье. С моря ко мне Мое имя летело, Ветром морским В колыбели задело. Всем городам Изменю ради Таллина! Я в этот город Всем сердцем влюблен… Брови — до неба, Косы — до талии, А красота До сикстинских мадонн! 1961 Гроза на Даугаве Гроза за Даугавою Клинки свои втыкает. Она гремит по гравию И смелых окликает. На небе туча — занавес, Бурлят бугры, буруны. Садись за весла, Саулит, Греби на берег, Бруно! На нас волна-волчица Сердито зубы скалит. О, как бы не проститься С женой любимой Скайдрит! Ревет река неистово, Но — богатырь у весел! Он волосы волнистые На лоб небрежно бросил. Гребет! И волны колются И падают с наклоном. Он с Даугавой борется И с богом Посейдоном! Железные уключины Пищат и стонут нежно. Они давно приучены К суровости мятежной. Река — ее величество, Вода — сплошные ямы. Ну что, поэт лирический, Поди забыл про ямбы? Улыбка намечается В лице его серьезном. Такие не отчаются Перед редутом грозным! Звериным, рысьим выгибом Волна волну торопит. Мы выплывем, мы выгребем, Река нас не утопит! 1961 |
