В обороне немытый, небритый, голодный пехотинец терпит невообразимые лишения, более беззащитный перед стихией природы, чем первобытный человек, ибо траншея — углубление, выдолбленное наспех в промерзшем грунте — спасала его от пуль, но не от стужи в лютую зиму. А летом? В зной? Находиться в траншее тяжкий жребий, там несравненно хуже, чем наверху за бруствером. Пехотинец питался и спал, жил там. И как он жил? Не час и не два, недели, многие месяцы, жил и умирал.
Артиллерия прокладывает в наступлении путь пехоте. Саперы оборудуют ей проход и все сторонятся, освобождают поле деятельности для царицы полей. Почет пехоте, она впереди, но... начинается отход. Пехоту все забывали. Бредет она за обочинами по целине в снегу и в грязи, ей не остается ничего другого. Все отвернулись. Дороги заняты артиллерией, танками, штабными колоннами.
Поэтому, наверное, все сочувствуют пехоте, жалеют ее.
Сорвалась атака? Артиллерия не сумела обнаружить и не подавила огневые позиции минометов и прочие средства в первой, второй, третьей траншеях. Пехота оставила оборонительный рубеж самовольно? По вине артиллерии, она позволила противнику сблизиться, и поэтому он преодолел зону, простреливаемую оружием пехоты.
И напротив, какая бы неудача ни постигла артиллерию — отвечает артиллерист, независимо от поведения подразделений, которые он поддерживал. И никто другой! И артиллерист поступает соответствующим образом. Даже когда исчезла последняя надежда удержать огневые позиции, он стоит лицом к противнику и прежде чем подать команду «Отбой», производит десяток-другой выстрелов, словом, отвечает на удар, из соображений в некотором роде личных, хотя бы для того, чтобы прикрыть вызов тягачей, снять орудия с позиций.
4-го сентября 1941-го года 595-й ИПТАП РГК был спят с открытых огневых позиций на южной окраине Киева (Жуляны — Чоколовка — Лысая Гора) и направлен в район Конотопа для поддержки 5-й ВДБр и 1069-го СП, подразделения которых заняли оборону по южному берегу р. Сейм на участке Мельня — х. Лизогубовский — Озаричи[109].
Этими силами командующий войсками 40-й армии намеревался удержать оборонительный рубеж по реке Сейм и воспрепятствовать быстрому продвижению на юг соединений 24-го ТК из состава 2-й танковой группы, которая наносила удар в тыл войскам Юго-Западного фронта, оборонявшим район Киева.
После массированных ударов пикирующих бомбардировщиков и целой серии ожесточенных атак, предпринятых 7-го и 8-го сентября[110], части 10-й МД 24-го ТК форсировали реку Сейм. Пехота — подразделения 5-й ВДБр и 1069-го СП — под давлением танков отошла вначале на рубеж огневых позиций, затем дальше в тыл[111].
В течение 8.09 огнем орудий пяти батарей 595-й ИПТАП РГК уничтожил танков — 19, автомобилей мотопехоты — 47, минометов — 8, 105-мм орудий — 4. Расход — 4780 выстрелов.
Потери: 37 лиц командного состава: 112 рядовых, 15 орудий, 17 тягачей, 38 автомобилей[112].
Батареи 595-го ИПТАП РГК приостановили продвижение танков и мотопехоты противника в секторе стрельбы. Но наступление 10-й МД продолжалось. Оно продолжалось бы и в том случае, если бы 595-й ИПТАП имел орудий в три раза больше своей численности, потому что 10-я МД составляла лишь авангард 24-го ТК. Части ее наступали в тесном взаимодействии с артиллерией при интенсивной поддержке пикирующих бомбардировщиков.
К вечеру 8.09 противник приостановил атаки на участке х. Лизогубовский — х. Таранский и двинулся дальше по дороге на Конотоп. Район огневых позиций батарей 595-й ИПТАП и вся местность у слияния рек Езучь и Сейм оказались блокированы[113]. Пути отхода отрезаны. Связь с начальником артиллерии 40-й армии прервалась еще раньше. Дальнейшее удержание позиций теряло смысл. Командир 595-го ИПТАП РГК капитан Сусский С. Я. принял решение отвести батареи. Немецкая артиллерия и минометы не прекращали обстрел. С ОП удалось снять пять орудий — все, что осталось от полка[114].
К тому времени противник продвинулся на двадцать километров и занял Конотоп. 595-й ИПТАП отошел в Дубовязово[115] и дальше на Белополье. Там он был немедленно направлен для поддержки танкового отряда[116], который вводился с этого рубежа в бой.
Однако полковник Баренцев С. С., начальник артиллерии 40-й армии, находил потери, понесенные 595-м ИПТАПом, чрезмерными. Огневые позиции, по мнению начальника артиллерии, следовало удерживать возможно дольше, а затем отойти и встретить противника на новом рубеже. Начальник артиллерии приказал вернуть оставшийся личный состав батареи в район х. Лизогубовский, т. е. в тыловые районы 10-й МД и, во что бы то ни стало, вывести орудия[117].
Руководство операцией принял капитан Сусский. По прибытии в район Мельня — Озаричи разведывательная группа увидела орудия на позициях, тела погибших противотанкистов. Немцы охраняли весь район ОП. Попытка сбить посты и выйти на ОП, предпринятая после полуночи, успеха не имела. Потеряв двух человек (сержанта Воронцова — командира 2-го орудия 5-й батареи и орудийного номера рядового Батанцова), подразделения отошли к болотам[118].
Капитан Сусский намеревался повторить атаку постов, но в ходе рекогносцировки установил, что немцы значительно усилили охрану. Движение к утру в окрестностях х. Лизогубовский и в лесу активизировалось. Немцы бродили толпами возле ИПТАПовских орудий, осматривали подбитые перед железнодорожным мостом свои танки и автомашины. Дальнейшее пребывание в районе оставленных ОП становилось нецелесообразным.
Части 10-й МД, заняв Конотоп, продвигались на юг и не обращали особого внимания на то, что происходит в их тылу. Подразделения 595-го ИПТАП РГК выступили в обратный путь. Невдалеке от Конотопа они обнаружили 85-мм зенитное орудие[119] (калибр, состоящий на вооружении 595-го ИПТАП) некоего майора Касатонова (так сказано в боевом донесении). Замаскировали под телегу, катили на руках три-пять километров. Немцы обстреляли расчет, и он оставил орудие.
Операция по эвакуации орудий закончилась неудачей. Начальник артиллерии 40-й армии не желал принять во внимание то обстоятельство, что к вечеру 8.09 пехота ушла и оставила без прикрытия район огневых позиций 595-го ИПТАП[120]. Очевидно, этого и не следовало делать. Почему?
На поле боя взаимоотношения строились на основе равенства между пехотой и артиллерией. Тот, кто проявил больше энергии в интересах выполнения боевой задачи, автоматически становился старшим. 595-й ИПТАП устоял под ударами танков, но капитан Сусский не взвесил ту ответственность, которая возлагалась обстановкой на артиллериста, не принял решительных мер и не принудил пехоту продолжать оборону, чтобы обеспечить прикрытие путей для отвода своих батарей.
* * *
.
В начальный период войны, как, впрочем, и в последующие годы, главным средством борьбы с танками являлась артиллерия. Но артиллерийское орудие уязвимо. Господство в воздухе принадлежало авиации противника, артиллерия несла большие потери. К осени 1941-го года, когда положение стабилизировалось, стала реальной угроза того, что боевые порядки наших войск в тактической зоне останутся беззащитными перед танками противника. Необходимо изменить положение, но как?
Наряду с мерами по предотвращению потерь материальной части в бою, были внесены существенные коррективы в систему управления артиллерией, в первую очередь РГК, а также в ее отношения с поддерживаемыми войсками. Как и прежде, артиллерия концентрировала свои усилия на решении общевойсковой задачи. Но ответственность за использование орудий ложилась всецело на артиллерийских командиров. Никакие причины не оправдывают оставление противнику материальной части. Командиры частей не имели права снимать с огневых позиций и отводить подразделения, либо задерживать их там без ведома старших артиллерийских инстанций.
