Нельзя раздвинуть станины — с этого начинается приведение орудия «к бою» — скажем, в углублении либо на рытвинах, заряжать его из укрытия или лежа. Орудийные номера выполняют обязанности в полный рост. И затем, смена открытой огневой позиции на виду у противника — мера во многих: случаях безнадежная: противотанковое орудие демаскирует себя первым выстрелом и становится мишенью для танков, боевых средств пехоты и артиллерии противника.

Экипаж танка в отличие от орудийного расчета защищен броней. Боевые качества танка заключаются в подвижности. Он имеет возможность стрелять в движении, с места или короткой остановки. В случае промаха никто не препятствовал танку укрыться в складках местности либо отойти за пределы досягаемости действительного огня орудия и подавить его с больших дистанций.

На участь противотанкиста не оказывали никакого влияния ни численность орудий на направлении движения танков, ни степень поддержки со стороны своей артиллерии. Он не становился от этого менее уязвимым. Оба фактора, рассматриваемые применительно к танкам, решительно повышали безопасность отдельного танкового экипажа.

Имелись ли шансы свести к минимуму преимущества танка в единоборстве с противотанковым орудием? Да, но только одним путем — повысить боеспособность орудийного расчета. За тактическую отсталость принципа «орудие против танка» противотанкисты платили собственной жизнью.

Разумеется, борьбу с танками вела не только противотанковая артиллерия РГК. Стреляют — в тех, однако, случаях, если не впадали в отступление — все: противотанковые средства пехоты, минометчики, артиллерийские подразделения стрелковых полков и батальонов, дивизионная: артиллерия, танки, пушечная и гаубичная артиллерия РГК, включая орудия большой и особой мощности, арэсовскже установки, зенитная артиллерия всех калибров.

Но дело в том, что противотанковые части РГК вводились, как правило, в бой, когда перечисленные выше силы исчерпали свои боевые возможности и сопротивление прекратилось. Короче говоря, противник ринулся в прорыв, и остановить развитие событий уже нельзя. ИПТАПы спешно перебрасываются в район кризиса и вступают в бой с ходу, ИПТАПовские батареи занимали позиции под огнем всех видов оружия, и занимали только затем, чтобы замедлить теми продвижения противника, ослабить удар. Противотанкисты прекрасно знали, что произойдет дальше.

В рамках своей основной задачи противотанковые части РГК решали целый ряд других — в частности, они привлекались к ведению огня с закрытых позиций в составе полковых и дивизионных «артиллерийских групп, самостоятельно обороняли отдельные участки переднего края наряду с пехотой и т. д.

Но не следует смешивать понятия. Штатные артиллерийские противотанковые подразделения стрелковых полков и батальонов, будучи постоянным элементом в боевых построениях пехоты, ведут огонь в тесном взаимодействия с нею, так же, как отдельные противотанковые дивизионы стрелковых дивизий — часть, неизменно состоящая в резерве командира дивизии. Обычно ОМПТД стоял безучастно на огневых позициях, пока не дрогнула оборона. Если начиналось отступление, он продолжал выполнять задачу резерва.

Командиры стрелковых, кавалерийских, танковых дивизий относились к ИПТАПам РГК с поразительным безразличием, чтобы не сказать больше. ИПТАП чей-то, не свой, только придан либо поддерживает пехоту или кавалеристов, танкистов, он временный. В данный момент ИПТАП здесь, через час снялся я, невзирая на положение частей, с которыми действовал, умел туда, где кризис. ИПТАП в полном составе, чаще побатарейно, совали в любую дыру. Танкоопасное направление — его хлеб. Возражать не будет. Что? Открытая местность, нет условий для развертывания? Ну, тут уже ничего не поделаешь. Местность, какую бог послал. Понятно? «По местам!». Разговор закончен.

Форсировала пехота реку, не форсировала — высадилась на вражеский берег. В каждом батальоне и в полку есть противотанковые подразделения, специально созданные для действий в боевых порядках подразделений пехоты. Они в резерве командира полка. Танков противника нет и в помине, но плацдарм неизменно ограждали своими стволами ИПТАПовские батареи. Так называемые общевойсковые начальники забывали прямое предназначение ИПТАП, а забывали о том, что габариты ИПТАПовских орудий вдвое больше, чем пехотных.

Для командующего артиллерией дивизии, корпуса, армии ИПТАП очень удобен. Гарантия, командующие избавляются от всяких нареканий и жалоб со стороны пехоты. Артиллерия прикрывает плацдарм комбинированным огнем: с закрытых и открытых позиций, орудия непосредственно в боевых порядках пехоты. ИПТАП универсален, он противотанковый и одновременно артиллерийский. Разве этого мало? ИПТАПовские орудия — дивизионного калибра, соответственно и квалификация командного состава.

Командир-иптаповец не поддерживает контактов непосредственно со своим прямым начальником — командующим артиллерией армии или фронта и не прибегал к телефону, чтобы убедить начальника в нереальности полученной задачи, как делали командиры стрелковых полков и дивизий. Командир ИПТАП получал боевой приказ в опечатанном конверте через делегата связи — личность, которая умела разве что выразить сочувствие по поводу того, скажем, что обстановка существенно изменилась, и имеет мало или не имеет ничего общего с тем, что было три, пять часов назад, в момент подписания боевого приказа. Район, указанный для развертывания, под угрозой или уже захвачен противником. В общем, иптаповец пусть поступает как угодно, но задача должна быть выполнена.

В наступлении батареи противотанковых частей РГК, как правило, двигались в первом эшелоне, сопровождали огнем и колесами — на тягачах по габаритам в два раза больше танка — передовые танковые роты. Если противник начинал контратаки и отразить их с ходу невозможно — вносились коррективы. ИПТАПовские батареи занимали позиции, обеспечивая перестроение — чаще всего это означало отход — наступающих подразделений, переносивших якобы удар в новом направлении.

Но всякая, даже самая блестящая наступательная операция неизбежно заканчивалась обороной. Роли менялись на глазах, как в кино. Наступавшая сторона, исчерпав свои ресурсы, переходила к обороне, стремилась удержать захваченные рубежи. Другая — наоборот, атаковала. Это особая стадия войны, по своему динамизму она всегда составляла закрытую страницу во всех штабных сводках.

Как действовали в этот переломный момент войска? Сторона, перехватившая инициативу, усиливала давление. Что же делать тем, кто вчера еще наступал? Идти вперед не хватает сил. Обороняться на случайных позициях? Ждать подкреплений? Тактические резервы скованы в боях, оперативные — еще не подошли либо перенацелены на другие направления.

Положение обострялось до крайности. Начальники на местах вынуждены принимать решения, совершенно немыслимые во всякой иной обстановке и не согласующиеся ни с какими тактическими нормами. Система управления нарушена, представления о начальной общевойсковой задаче исчезли, части и подразделения проявляли склонность действовать обособленно. Это неизбежно вело к перенапряжению сил, понижалась устойчивость боевых порядков.

Сейчас никто не вспоминает о том, что пехота — и не только пехота — оборонялась в тылу ИПТАПовских батарей, оборонялась, пока орудия ведут огонь. Ее не могли убедить никакие доводы выдвинуться вперед для прикрытия флангов огневых позиций. И как только противник начинал продвижение, пехота не ожидала, когда ИПТАПовские батареи приведут себя в походное положение. Карабин под мышку и по одному, по два россыпью, короткими перебежками, дальше в тыл на следующий оборонительный рубеж.

Для иптаповца некорректно с точки зрения воинской этики и несправедливо замалчивать тот факт, что на долю пехоты очень часто выпадает неблаговидная черновая работа. Но что делать?! Пехота в своих жизненных интересах обязана обеспечить прикрытие более могущественных боевых средств, расположенных в глубине ее боевых построений. Таково предназначение пехоты. Это незыблемый закон войны.