Наш направляющий повернул к окопу, только покинутому зенитчиками. За бруствером лежал покореженный лафет орудия МЗА[4], чуть подальше — ствол — след прямого попадания бомбы. У окопа собрались командиры, прибывшие, по-видимому, с той же целью, что и мы. Все стали наблюдать за бомбежкой.

Наш приход сопровождался радостным возгласом. Очередь батареи МЗА прошила выходивший из пике «юнкерс». На какой-то миг он завис беспомощно в пространстве и в следующее мгновение рухнул вниз, в реку.

Капитан Значенко направился к домику под обрывом, невдалеке от окопа. Лейтенант Кобец, указав на ствол за бруствером, стал объяснять:

— Зенитка пострадала вчера... но «юнкерсам» тоже достается. Моя батарея ведет наблюдение вторые сутки и насчитала три сбитых самолета. Этот ... четвертый. Зенитчики молодцы! Тут около трех-четырех зенитных дивизионов и несколько рот счетверенных пулеметов. Бомбят сильно... Вчера, позавчера немцы сбрасывали бомбы, в основном, на подступах, сегодня... по мосту и берегу. Налеты повторяются каждые полтора часа... Мост уже получил несколько прямых попаданий. Прерывалось движение. Вчера дважды и сегодня... тоже. Самолетов четыре группы: одна бомбит с горизонтального полета, три ... пикирующие...

Канонада зенитчиков начала затихать. «Юнкерсы» улетали. На дамбе пришли в движение повозки. Переправа оживает.

— А там, на западе, как обстановка? — спросил лежавший рядом со мной старший лейтенант Азаренко. — С вашей трубы видны немцы?

— Нет, пока ничего такого не замечал, — серьезно ответил Кобец. — Связь прервалась... а мотоциклисты, прибывшие к коменданту переправы, говорят, будто немцы обошли Базар и двигаются к Припяти... Бомбят дороги.

— Да... особенно у села Корогод, — заговорил Миронов. — Только я вошел, летят... сбросили бомбы, ну, думаю, пропала моя батарея. Но нет, целы орудия... пожгли они там тягачей, орудий, машин десятка три... А тут что происходит? Почему такое столпотворение?

— Очень похоже, — согласился Юшко. — Сюда, на Чернобыль, отходят соединения пятнадцатого и тридцать первого стрелковых корпусов, девятого и двадцать второго мехкорпусов и большая часть артиллерии пятой армии. Так я слышал от начальника штаба полка...

— Почему? Разве нет других переправ на Припяти? — спросил Кобец.

— Не знаю, но дороги там наверняка хуже... болота вокруг, — ответил помощник начальника штаба полка старший лейтенант Пономарев.

— Переправятся войска, а как дальше? — спросил Азаренко.

— Как? Займут оборону. Здесь достаточно условий. Жаль оставлять... правый берег так высок, великолепный район ИП, — говорил Пономарев.

Разговор затих. Все поднялись. Сопровождаемый капитаном Значенко, пришел командир полка. Оглядев собравшихся, он начал говорить:

— Для переправы нам отведено восемьдесят минут... Первым идет четвертый дивизион, тылы и колонна колесных машин дивизионов... за ними огневые взводы третьего, второго и первого дивизионов... Положение очень серьезное...

Мост недостаточно надежен... Особую опасность представляют остановки орудий... нельзя допускать. Командиры дивизионов ведут головные батареи лично, командир батареи... первое орудие. Командирам огневых взводов и всем другим командирам... находиться в кабинах. Предупреждаю... движение по мосту не прерывать. Командиры отвечают головой... Расчеты перед дамбой спешить и иметь при орудиях. Взводы управлений и людей обслуживающих подразделений усадить в кузова... На восточном берегу действовать согласно указаниям, объявленным командирам дивизионов. Срок готовности к открытию огня для всех остался тот же, шестнадцать ноль... Выдвижение орудийных колонн к спуску ... по маршрутам, указанным утром. Рекогносцировочным группам пройти по ним на обратном пути. До спуска движение регулирует штабная батарея, после... посты саперов. Где находится ваш дивизион, капитан Магомет?

— Голова колонны подошла к дамбе. Майор Соловьев сверил время.

— Движение начать через пятнадцать минут! По местам!

Карабкаясь по склону, мы возвращались к машинам. Пришел старший лейтенант Юшко, командиры батарей, они знакомились с маршрутами. Машина тронулась в обратный путь.

— Это будет замечательно... если удастся приспособиться к «юнкерсам», — сказал Азаренко, имея в виду интервалы в налетах. — Говорят, штаб полка учел. Бомбежка должна начаться во время прохождения четвертого дивизиона, двинется третий, головная батарея подойдет к мосту в конце налета.

Машина медленно двигалась навстречу потоку. Время истекало, но горизонт был чист. «Юнкерсы» запаздывали. Командиры делились мнениями.

— Обойдемся и без «юнкерсов», — шутил Иванюк.

— Это было бы лучше всего... — согласился Варавин.

Машину трясло, гудел двигатель. Варавин говорил, обращаясь к своему соседу лейтенанту Волынцеву, командиру 8-й батареи.

— Рискованно все-таки... может случиться, что третий дивизион подойдет не к концу, а к началу налета, а?

— Риск... благородное дело... да и выбор ограничен, — вмешался Устимович.

— Какая разница, опоздают «юнкерсы» или нет... все равно будут бомбить мост, — сказал Волынцев.

— Навряд ли, — возразил Рогачев, начальник штаба 3-го дивизиона, — мост никуда не денется, а мы вот уйдем и потом еще дадим о себе знать.

— Уйти-то уйдем, не все только... Кое-кто, наверняка, останется, — проговорил чей-то унылый голос.

— Ну, ну... раньше положенного срока ничего не случится, — философски заметил лейтенант Полячков, командир 7-й батареи. — Рядом со мной в окопе сидел сапер... говорит, плох мост, еле держится. Поглядим, проверим.

Машина подходила к заводской ограде. Старший лейтенант Юшко напутствовал:

— ...Никаких задержек. Следовать строго по маршруту, не допускать разрывов и не считаться ни с какими преградами... если они слабее ваших гусениц... Растолкуйте хорошенько младшим командирам как действовать до спуска и особенно на мосту. Предупредите водителей, чтобы не' заглох ни один двигатель. По местам!.. Устимович, вперед!

Я объяснил командирам орудий задачу и поднялся в кабину. Мимо прошла машина взвода управления. Лейтенант Смольков взмахнул флажками. 6-я батарея тронулась.

Расчеты торопливо шагали позади орудий. Они уже прослышали об интервалах, оглядывают небо. Орлов размахивал своими часами, обратился к орудийным номерам и кончил тем, что усадил всех на лафет.

Обозы, напуганные лязгом гусениц, жались к заборам. На поворотах уже стояли наши регулировщики. С их помощью колонна продвигалась вперед. Старший лейтенант Азаренко остановил батарею в том месте, где стояли машины рекогносцировочной группы.

Кто-то звал Варавина, на ходу он крикнул:

— С места не двигаться! Я скоро вернусь. • Впереди, впритык одно за другим, стояли орудия 4-й и 5-й батарей. Улица вела к спуску. Вокруг шум не затихал. Доносился гул тягачей 3-го дивизиона.

Мимо шли машины тылов. Глядя им вслед, орудийные номера курили. Ожидается налет «юнкерсов».

Прошло около четверти часа. Мост все еще занимали машины 4-го дивизиона. Прибежал связной. Меня вызывал командир батареи.

Перед самым спуском, перекрыв путь, стояли батареи 3-го дивизиона. Разрыв между ними и колонной тылов все увеличивался. Мост пустел. Орудия не двигались. Что бы это значило?

Скоро я нашел Варавина. Он занимал одну из воронок недалеко от окопа.

— Устраивайтесь рядом, — сказал Варавин, — на посыльных уходит много времени... Вы можете понадобиться.

Поодаль, возле домика, среди лиц, названных Варавиным, находился полковник-пехотинец — комендант переправы, несколько саперов, командир нашего полка, командиры дивизионов и старшие командиры из других частей.

Комендант переправы, оба сапера в чем-то убеждали майора Соловьева, указывая в сторону дамбы. Мост опустел совершенно. Я спросил Варавина, почему прекратилось движение. Случилось что-нибудь с мостом?