Оборудование позиции закончено. Стрелковые ячейки опоясали полукилометровой дугой склоны бугра. У подножия приведены в боевое положение три безмолвствующих орудия. Делать нечего. Я ходил без всякой цели от одной ячейки к другой.
Орудийные номера большей частью спят на дне ячеек. Некоторые бодрствуют в полудреме, провожают нас — Васильева и меня — тревожным взглядом усталых глаз.
— Что с кухней?.. Третий день не появляется... пойдемте на НП, узнаем... — вспомнил Васильев.
Зачем? С наблюдательным пунктом есть связь. Телефонист вызвал командира батареи к телефону.
— Что случилось? — спросил нехотя Варавин. — Что же, приходите.
Варавин встречает нас неодобрительным взглядом. Он знает — для посещения НП у командиров взводов достаточно причин. Но что мог сказать им в ответ он, командир батареи?
Старый мельник предоставил в распоряжение 6-й батареи весь верхний этаж своего владения, тут установлены приборы наблюдения, телефон, радиостанция. Все бело от мучной пыли, висящей в воздухе. Мельник сидит на куче мешков.
— Плохо вижу, — сказал Варавин, мигая. — Лейтенант Смольков, вы остановите мельницу или я сам должен заняться этим?
Мельник возражает.
— Ветер, может, через час затихнет.
— Остановить! — повторил Варавин, и мельник нехотя помогает телефонистам поймать крыло.
— Товарищ младший лейтенант, ориентир пять... снова колбаса, — Смольков указал на аэростат, поднятый на северо-западе, — наблюдает дорогу, мельницу. Вот пугнуть...
До аэростата не более десяти километров. Правее и ближе ложатся снаряды. Облака разрывов, смещаясь к востоку, закрыли серой дымкой опушку в дальнем лесу. Мельник занял прежнее место.
— Молоть все одно надо... пока не пришел немец... — бурчит, глядя недружелюбно из-под косматых бровей, — отнимет зерно... муку легче сховать.
Над хатами рыскают «мессершмитты». Плывут косяки «юнкерсов». Слышен тяжелый грохот разрывов. В трехстах шагах стоят орудия. На ОП пусто и безлюдно. Расчеты в укрытиях. Вместо брустверов над ячейками — бугры сырой, вынутой из глубины, глины.
Остановка
Прибыл капитан Рахний из штаба артиллерии 15-го СК в сопровождении капитана Значенко. В руках новая карта. Капитан Рахний озадачен настроением орудийных номеров. Ответы явно не удовлетворяют его. Перед тем, как покинуть позиции, капитан обратился ко мне. Что можно сказать о положении? А в настроении людей я не находил ничего особенного... Снаряды не доставляются, горючее тоже... Обещание подвезти похоже на ложь.
Капитан шагал к мельнице. Я просил разрешения остаться и, не получив ответа, пошел вслед за ним.
Люди взвода управления представлялись по очереди. Рахний спросил Варавина:
— ...ваша батарея готова к бою?.. Что вы скажете о противнике... о своих частях?
— ...после занятия Нежина противник продолжал продвигаться в южном направлении, наши части отходят, — командир батареи отвечал общими фразами.
— ...как так? — Рахний обратился к Значенко. — Ваш полк ведет огонь, а шестая батарея не имеет никакого понятия... Отсутствие снарядов не дает права сидеть сложа руки...
— Товарищ капитан, шестая батарея заняла позиции, оборудуется, ведет разведку, — осторожно возразил капитан Значенко.
— ...почему неравномерно распределяются боеприпасы? Разве нельзя взять в первом дивизионе?... Почему не пополнен НЗ?
— ...командир полка приказал сосредоточить боеприпасы недостающих калибров в одном подразделении... Все стосемимиллиметровые снаряды направляются в первую и вторую батареи... стодвадцатидвухмиллиметровые... в четвертую. Две стосеми — и одна стодвадцатидвухмиллиметровая батареи без снарядов... Только третий дивизион ведет огонь... у нас осталось не более двух боекомплектов... По состоянию на вчерашний вечер первый дивизион имел около семисот стосемимиллиметровых выстрелов... Командиры в таких условиях неподельчивы... А шестая батарея... одна из двух, что задержали немцев на черниговской дороге у Анисова в день прорыва... Знаете, какую сыграло это роль!
— Да, конечно... Но батарея... бездействует... сейчас, когда все части стремятся любой ценой остановить врага.
— Товарищ капитан, я возражаю, — более решительно заговорил Значенко, — наши подразделения выполняют боевые задачи... кто имеет боеприпасы, ведет огонь... другие готовы вступить в бой.
— Вопросы обеспечения нужно решать исходя из существующих возможностей... Это непорядок! НЗ укомплектуйте. Чем занят ваш взвод управления? — Рахний спросил Варавина.
— ...ведет наблюдение...
— ...вот, пожалуйста... вместо того, чтобы организовать живую разведку, совершенно необходимую в вашем положении. А оно крайне сложно, товарищи командиры... Немцы ввели в бой крупные силы, вышли на рубеж Крапивное... Хвылевка... Лукьяновка. Наши части, ослабленные в боях за Чернигов, вынуждены отходить... Связь нарушилась... каждое подразделение сейчас на счету... каждое орудие ведет огонь. Командование требует собранности, организованности, бдительности. — Капитан стал говорить об упадке духа в частях, которые отходили с севера. — Командир корпуса посетил позиции третьего дивизиона. В районе Лукьяновка — Погребец батареи рассеяли колонну немцев, дважды принуждали аэростат к снижению. — Капитан умолк, открыл планшетку. — Первая и вторая батареи первого дивизиона с открытых позиций отражают атаки пехоты. Молодцами показали себя лейтенант Сотенский, старший на второй батарее, младший лейтенант Зайцев... на первой. Старший лейтенант Плешаков... командир первого дивизиона, старший лейтенант Чикало и политрук Кравченко, лейтенанты Горохов и Линев, старший лейтенант Полоухин, начальник штаба дивизиона, отрезанные на своих наблюдательных пунктах, двое суток действовали в тылу врага и вернулись к своим подразделениям. Ваши товарищи дерутся, а вы сидите у пустых зарядных ящиков и не интересуетесь... нехорошо! Принимайтесь за дело, товарищ младший лейтенант, — Рахний направился к машине.
Капитан Значенко проводил представителя штаба и вернулся к мельнице.
— ...ставьте задачу командиру взвода управления, — сказал он командиру батареи, — пусть отправляется... установить связь с батареями в районе Лукьяновки и Лустовки, переговорить с командиром первого дивизиона. Возьмите хотя бы полсотни снарядов. Выясните положение, где передний край. Товарищи командиры, я согласен... ориентироваться в обстановке трудно, перебои в обеспечении, неразбериха, распространяются разные слухи... Обратите внимание, до какой степени подавлен личный состав... Нельзя расслабляться... это временное явление... настроения начальников влияют на других... Представитель штаба прав, нужно восстановить воинский порядок, строго пресекать нарушения дисциплины.
— Товарищ капитан, разрешите доложить... рядовой состав изолирован...
— Хватит, знаю, — поднял руку начальник штаба, — у людей возникают вопросы... никаких посредников и пропагандистов... пусть обращаются к старшим... командиры взводов, вы свободны.
* * *
Орудийные номера приняли требования представителя штаба артиллерии и начальника штаба полка с открытым сердцем. Они устали. Что происходит? Снаряды не доставляются, нет горючего и продовольствия, орудия используются как макеты на полигоне. Колонны бесконечным потоком катятся на юг, войска отступают. Все более очевидными становятся признаки поражения. Почему беспрепятственно бомбят «юнкерсы»? Почему хаос? Людям не дают покоя десятки «почему»...
Но мы — военнослужащие, наш долг повиноваться во всякой обстановке. С послаблением последних дней нужно покончить! Огневые взводы 6-й батареи будут выполнять свои задачи независимо от того, есть снаряды или нет.
Стоявшие в шеренгах люди молчали. С запада летят «юнкерсы». Некоторые орудийные номера волнуются.
— Ну, ну, не отвлекаться, — успокоил Васильев. — Слушайте, что вам говорят.
«Юнкерсы» ушли дальше. Огневые взводы вернулись к своим ячейкам.
Доносятся недалекие орудийные выстрелы. С наблюдательного пункта вернулся Савченко, снова собрал орудийные расчеты.
