А вы говорите, зачем детишкам головы забивают этой астрономией, лучше бы… Что лучше бы, тетя?! Хочешь, чтобы буржуины к Церере с Вестой прорвались? Сожрали там весь шоколад? Ну, или баз ракетных навинтили по всему поясу Койпера? Понимать надо политику-то Партии, тетя!

На утренней перекличке в отряде подполковника Алихано обнаружилась нехватка сразу пятерых рядовых. Английский снайпер-призрак прихлопнул за несколько дней чуть больше, но потерять за одну ночь сразу пятерых?! Поскольку трупов нигде не обнаружили, то это была явно не работа английского «Кожаного Чулка». Александр Ген перепугался, что солдатиков выкрал спецназ агрессоров и, допросив «языков», сорвиголовы Великобритании придут за ним. Подполковник Алихано его несколько успокоил:

– Да нет, Генья! Дезертировали, сволочи. Поддались гринговской пропаганде.

Он имел в виду недавно подобранные ротой листовки. В одной низине между холмов их нашли чуть ли не миллион штук: похоже, агитационный бомбовый контейнер распаковался неудачно, над самой землей: то, что предназначалось для всего острова, вывалилось точечно.

– Расстрелять, что ли, кого для острастки? – почти мечтательно произнес Алихано. – То ли дело было в Римской империи. После такой выходки в провинившемся легионе делали децимацию и декапитацию. То бишь рубили голову каждому десятому (у них десятичная система была, или как, летчик Генья?) и после полный порядок. Никакой тебе беготни со службы и нерадивости в исполнении поручений. Эх, жалко, не я их выловлю, – вздохнул аргентинский офицер.

– Думаете, англичане, точно? – поинтересовался Ген.

– Стопроцентно! Они ж сами сдаваться поплелись. Куда ж еще? Ты, кстати, теперь уж точно не расслабляйся, Генья. Когда гринго их допросят, то про тебя они все поведают. И на чем летал, и сколько орденов Сталина, и какая выслуга.

– Откуда ж они знают? – чистосердечно удивился Саша Ген. – Я ж никому не…

– Когда электроды к яйцам подводят, то докладываешь и что знаешь, и о чем только догадываешься. Воображение работает знаешь как? Уж поверь, – воодушевил Алихано.

Александр глянул на него внимательней. Нет, по уверенным повадкам было не похоже, что старший офицер испытывал такие изыски на себе, скорее уж сам…

– И что же делать? – выдохнул Ген.

– Готовься к маршу, летчик Генья! Срочно снимаемся с места. Только пригибайся пониже. Снайпер, сука, будет поджидать, когда мы тронемся. Не успокоится, пока кого-нибудь не завалит. Как думаешь, может, он и наших пятерых гадов прихлопнул, без всякой децимации? (Пять же на десять не делится, вроде.) Ему ж по поголовью платят, так? А оптика у него к ночи приспособлена, как положено, так ведь?

Саша Ген не знал, что ответить.

Понятно, что студент с зенитной трубкой командира – это не лучший номер программы. В ТЗК эту не сильно-то и звезду шестой величины разглядишь, а что говорить об империалистическом аппарате, который может даже в геостационарные области забраться, скрываясь от студента. Кроме того, студент, конечно же, бесплатная рабоче-дежурная сила, но все же не солдат-срочник под бдительным оком боевого командира. Он может и вправду пивка хряпнуть перед взглядом в большую морскую трубу. Потом ему такое привидится! Может даже, буржуазные «летающие тарелки». Подпольная литература о всяческой подобной наукообразной ведьмовщине периодически отлавливается доблестной службой Комитета государственной безопасности. Всё – переводы с английского. Еще бы нет! Капиталисты наняли кучу писак сочинять страшилки о зеленых похитителях красоток. Надо ведь и свой народ настропалить на бдительность в отношении звездных пустот. Вдруг русские все же повторят свой трюк с Гагариным и «спутник». Черт возьми! Жуткое русское слово теперь наличествует во всех языках мира. По оперативной информации, у американцев тоже имеются какие-то телескопические трубы около университетских городков. Перенимают советский опыт.

Короче, студент – наблюдатель ненадежный. Может проворонить нечто действительно убийственное. Какое-нибудь волшебное космическое око будет высматривать все тайны Байконура, а мы только через год догадаемся. Надобно иметь что-то поувесистей. Конечно, большой Советской Стране не накладно оставить нетронутыми все эти наблюдательные посты при вузах. АТ и ТЗК на них уже есть, штат добровольно бесплатный, электричество оптические системы не едят. Ну и пусть себе смотрят. Вдруг не спутник американский, так что другое обнаружат – пульсар какой-нибудь или там квазар.

Кстати, а большую астрономию приспособить нельзя? У нас ведь на Северном Кавказе в Зеленчуке самый крупнозеркальный телескоп мира. Империалисты, в связи с кризисом ресурсов, так и не построили свои планируемые Маунт-Лагуна с Корнель-Атакама и прочими. Однако оказывается, даже никакую старообрядную Пулковскую, и ту нельзя. И вовсе не потому, что какой-нибудь академик СССР и Армении Амбарцумян расставил ножки и уперся в кабинетном проеме: «Не пущу!» Все нормальные академики и доценты имеют в параллель еще и воинское звание. Так что никакие «не пущу!» не проходят. Сразу повесточку о призыве и: «Исполняйте приказы, товарищ генерал! Да поживей шевелитесь, пока вас не перебросили с вашей насиженной обсерватории куда-нибудь в артиллерию. Там тоже люди с математическими мозгами требуются позарез».

Однако, как назло, телескоп вовсе не приспособлен к ловле спутников. Он запросто фиксируется на чем-то точечном, в сфере тех самых неподвижных звезд. Спутник же несется по небесной глади как угорелый – никакой рефлектор не угонится. Так что пусть уж академики-звездочеты сидят на своем Памире без генеральских лампасов, у них и так повышенные пайки и путевки к минеральным источникам, в недалекий Кисловодск.

Да, но ведь спутники-то буржуйские все равно требуется ловить?

От британского снайпера вышел толк. Вот она – противоречивость жизни! А может, единство и борьба противоположностей. Во всяком случае, Александру Гену нежданно-негаданно перепало наследство.

– Это тебе, русский летчик Генья! – сообщил подполковник Алихано. – Великобританский гад грохнул вчера Маркеса, а у него… – Алихано выложил на землю перед Сашей что-то из области оружейной архаики. – «Парабеллум-Люгер», калибр девять миллиметров, ствол двадцать сантиметров. Штучка, конечно, староватая. Но, может, в том и кайф. Исчезнувший ныне класс оружия – «пистолет-карабин». Бьет – теоретически, конечно, – на восемьсот метров прицельно. Это с приставным прикладом, понятно. Сейчас научу соединять. К нему вот такой специальный магазин из восьми патронов, а уж тут крепится вот эдакий круглый. Там еще двадцать патронов. Если не будешь мазать, то отобьешься от взвода. Но лучше, конечно, не лезь, куда не надо. Я за тебя отвечаю, Генья, – аргентинский подполковник вздохнул. – Потому и вооружаю как следует. А то спросит меня командование, если что: «А почему ты, Алихано, не обеспечил советского союзника Генью средствами самозащиты? На королеву работаешь, да?» Тут я им и предъявлю: «А вот никак нет, господа генералы. Я его, любезного, вот чем довооружил. Это помимо приставленной охраны». Ну, и не будут меня тогда пытать, разве что для проформы, – успокоил сам себя старший офицер аргентинской пехоты.

– Спасибо большое, – кивнул Александр Ген, заслушавшийся этой альтернативной истории локального будущего.

– Учти, я тебе эту игрушечку не навсегда дарю. Только временно. Но ты, летчик Генья, вроде бы парень честный, чужого не хапаешь, в отличие от моих гаденышей. Им только доверь – тут же уволокут. «Парабеллум»-то чуть ли не с Первой мировой войны дожил. Специальная конструкция выдавалась только немецким артиллеристам для самообороны. Ценил кайзер их, видимо. Заботился. Вот и я о тебе, пилот Генья, забочусь. Разрешаю даже пострелять для практики. Только не увлекайся, патрон у штуковины специальный. Запаса нет. А когда будешь стрелять, не сильно высовывайся. Не хватало, чтобы британец по тебе отработал свою собственную пристрелку. Сделал тебе, так сказать, декапитацию на дистанции.