– Вы – Александр Валериано? – орет переводчик.

Саша кивает.

– Александр Валериано?! – таращится полиглот.

– Си! Си! – орет Саша. Вроде бы «да» по-испански.

А толпа уже что-то скандирует. Ага, «Александр!», вот что. Надо же, тезка. С трибуны рассказывают о многих потопленных героем военных транспортах и о топ-мачтовых атаках на яростно отстреливающиеся английские конвои.

И тут Сашу неожиданно снова подхватывают. Что такое?! Что? Опять?!

Овация переходит все границы. Вверх летят дорогущие инкрустированные фуражки. Одна виснет на люстре, кажется, самовозгорается от открытого огня. Кто-то в экстазе стреляет в потолок из пистолета. Сашу опускают на пол. Главный хунто-диктатор смотрит на него с недоумением. Но лишь секунду. Что такого, если союзник успел повоевать и в воздухе, и на земле? Что такого, если еще никому и никогда, даже из аргентинцев и даже самому главнокомандующему, не вручали два «Симона Боливара», и уж тем более подряд? Все когда-то случается впервые. И не стоит скупиться для дорогих союзников.

Рядом с первым «Боливаром» прикручивают близнеца. И…

О-па-па! И сабля тоже!

Толпа скандирует: «Александр! Основная масса генералов и маршалов уже охрипла.

Господи Великий Ленин!

Александр Валерианович Ген – национальный герой Аргентинской Республики!

И что такого? Он что же, не советский, что ли, человек? Поступь советских героев слышна по всему земному шару. Разве не так?