Рассказ о художнике Мани. Пребывание Искендера в Китае Я слыхал, что из Рея, в далекие дни, Шел в Китай проповедовать дивный Мани. И немало людей из народов Китая Шло навстречу к нему, и, Мани почитая, Схожий с влагою горный хрусталь на пути Положили они. Кто-то смог нанести Тонкой кистью рисунок волнистый, узорный На обманный родник, на хрусталь этот горный: Словно ветер слегка взволновал водоем, И бегущие волны возникли на нем. Начертал он и много прибрежных растений,— Изумрудную вязь прихотливых сплетений. Ехал в жаркой пустыне Мани, не в тени, Было жаждой измучено сердце Мани. Снял, склонившись, он крышку с кувшинного горла, И кувшин его длань к светлой влаге простерла. Но ведь вовсе не прочны сосуды из глин: О сверкающий камень разбился кувшин. Догадался Мани, что обманом шутливым Был источник с живым серебристым отливом. Взял он кисть, как он брал эту кисть искони, И на твердой воде, обманувшей Мани, Написал он собаку издохшую. Надо ль Говорить, как была отвратительна падаль? В ней кишели несметные черви, и страх Вызывал у людей этот вздувшийся прах. Каждый путник расстался б с надеждою всякой Выпить воду: отпугнут он был бы собакой. И когда весь Китай этот понял урок, И о жаждущих скорбь, и насмешки упрек, То постиг он Мани с его силой искусства И к Эрженгу благого исполнился чувства. Почему о Мани вновь слышна мне молва К к молве о Мани заманил я слова? * * * Царь с хаканом сдружились, дней множество сряду Предаваясь пиров беззаботных обряду. С каждым днем они были дружней и дружней, Люди славили мир этих радостных дней. Другу вымолвил царь: «Все растет в моей думе Пожеланье: быть снова в покинутом Руме. Я хочу, если рок не откажет в пути, Из Китая в Юнан все стоянки пройти». Так в ответ было сказано: «Мир Искендеров — Это мир не семи ли подлунных кишверов? Но стопа твоя всюду ль уже побыла? А ведь ты всем народам, всем царствам — кыбла, [419] И куда б ты ни шел, за твоим караваном Мы пойдем, государь, с препоясанным станом». Царь дивился хакана большому уму И за верность его привязался к нему. От подарков, что слал повелитель Китая, Царский пир озарялся, как солнце блистая. Послушанья кольцо в свое ухо продел Покоренный хакан: обо всем он радел. И горела душа хана ханов прямая, Солнце жаркой любви до луны поднимая. Он бы мог помышлять о величье любом, Но все более он становился рабом. Если царь одаряет кого-либо саном, Должен тот пребывать с препоясанным станом. На какие ступени ты б ни был взнесен, Все же должен быть низким твой рабский поклон. Искендер для Китая стал тучею: нужен Влажной тучи навес для рожденья жемчужин. [420] Он шелками иранских и румских одежд, На которых Китай и не вскидывал вежд, Создал ханам Китая столь ценные клады, Что цари всего мира им были бы рады. Скатертями Хосроев покрыл он весь Чин, На челе у китайцев не стало морщин. [421] Уж твердили во многих краях тихомолком, Что лишь в Чине одел всех он блещущим шелком, Царь любил узкоглазых, их дружбой даря, И срослись они с ним, словно брови царя. И клялись они все (сказ мой дружен с молвою) Лишь глазами царя да его головою. Китайский хакан принимает у себя Искендера
Хакан устраивает пышное пиршество в честь Искендера и подносит ему всевозможные дары. Среди даров быстроногий конь, охотничий сокол и прекрасная тюркская рабыня по имени Нистандарджихан (что значит — «Нет (второй такой) в мире»). Хакан расхваливает свои подарки, а о рабыне говорит: она прекрасна и необыкновенно нежна, обладает силой и смелостью витязя и хорошо поет. Искендеру нравится ее краса, он очарован ее песнями, но вот ее воинские доблести его не привлекают. «Разве можно быть женщине крепче мужчин!» — восклицает он и тут же забывает о рабыне. Отвергнутая красавица льет слезы. Между тем войска двинулись в обратный путь. По дороге Искендер закладывает новый город — Самарканд. После возвращения Искендера из Китая Хорошо путешествовать, говорит Низами, видеть чужие страны, разные диковины, но еще лучше быть у себя дома, в родном городе. Искендер спешит домой. По пути к нему приходит правитель Абхазии Дувал и сообщает о нашествии русов (см. словарь — «рус») на его страну и о разгроме Дербента и Берда'а (исторически такое нашествие произошло в 944 г.: Низами в своей поэме соединяет события времени Александра — IV в. до н. э. — с этим, очевидно, хорошо известным ему по местным преданиям нашествием X в. н. э.). Сама царица Берда'а Нушабе — в плену у русов. Дувал молит Искендера о помощи и говорит, что смелые русы, если их сейчас не остановить, будут со временем угрожать и Руму. Искендер обещает спасти Нушабе и изгнать русов. вернуться …ты всем народам… кыбла… — Кыбла— направление Мекки, сторона, в которую обращаются мусульмане во время молитвы. Переносно это слово употребляется в значении «очень уважаемый человек», «тот, кому все поклоняются» (мусульманская молитва обязательно сопровождается поклонами). вернуться …нужен влажной тучи навес для рожденья жемчужин— По поверью того времени, жемчужина зарождается в раковине оттого, что в месяц нисан (апрель) капля дождя пробивает толщу морской воды и попадает в ее раскрытые створки. вернуться На челе у китайцев не стало морщин— Много раз повторенный здесь образ, основанный на омониме: «Чин» — Китай, «чин» — «морщина, складка». |
