Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Польза этих разнообразных объединений христиан может заключаться в вовлечении многочисленных типов потенциальных верующих, существующих среди различных народов западной цивилизации. Но такая раздробленность христианского мира является огромной слабостью, когда этот мир пытается распространить евангелие Иисуса среди народов Востока. Эти народы еще не понимают, что религия Иисуса существует отдельно и несколько обособленно от христианства, которое постепенно превратилось в религию об Иисусе.

Великая надежда Урантии связана с возможностью нового раскрытия Иисуса через новое, расширенное изложение его спасительного учения, которое объединило бы в любвеобильном духовном служении многочисленные группы тех, кто сегодня называет себя его последователями.

Даже светское образование могло бы помочь этому великому духовному возрождению, если бы оно уделяло больше внимания обучению молодежи методам планирования жизни и воспитания характера. Смысл всякого образования должен заключаться в том, чтобы способствовать достижению высшей цели жизни — формированию величественной и гармонично развитой личности. Существует огромная потребность в воспитании нравственной дисциплины вместо чрезмерного самоуслаждения. Опираясь на такой фундамент, религия может использовать свой духовный стимул для расширения и обогащения смертной жизни, равно как для укрепления уверенности в жизни вечной и повышения ее ценности.

Христианская религия не создавалась по заранее разработанному плану, и, вследствие этого, она должна действовать медленно. Стремительные духовные процессы потребуют нового откровения и более широкого распространения подлинной религии Иисуса. Однако христианство — это могущественная религия; ибо простолюдины, являвшиеся учениками распятого плотника, начали проповедь таких учений, которые за триста лет завоевали римский мир, а затем продолжили свое триумфальное шествие, покорив варваров, которые, в свою очередь, свергли Рим. Именно христианство покорило — приняло и возвысило — целый поток иудейской теологии и греческой философии. А затем, пробыв более тысячи лет в коматозном состоянии из-за передозировки мистерий и язычества, эта христианская религия возродила себя и фактически вторично покорила весь западный мир. Те учения Иисуса, которые содержатся в христианстве, достаточны для того, чтобы сделать его бессмертным.

Если бы только христианство смогло глубже проникнуть в учения Иисуса, оно могло бы оказать современному человеку намного большую помощь в решении его новых и всё более сложных проблем.

Христианство поставлено в чрезвычайно трудное положение, поскольку в глазах всего мира оно считается частью социальной системы, производственной жизни и моральных норм западной цивилизации. И потому невольно стало казаться, что христианство поддерживает общество, спотыкающееся под тяжестью вины, ибо оно терпит науку без идеализма, политику без принципов, богатство без труда, удовольствия без меры, эрудицию без воспитания, силу без совести и производство без морали.

Надежда современного христианства состоит в том, чтобы прекратить потворствовать социальным системам и производственной политике западной цивилизации, при этом склоняясь перед крестом, который оно так превозносит, и заново научиться у Иисуса Назарянина величайшим истинам, доступным смертному человеку, — живому евангелию об отцовстве Бога и братстве людей.

ДОКУМЕНТ 196 ВЕРА ИИСУСА

Иисус отличался возвышенной и беззаветной верой в Бога. Ему приходилось испытывать обычные превратности смертного существования, но в религиозном смысле он никогда не сомневался в бесспорности Божьей опеки и водительства. Эта вера произрастала из его проницательности, порожденной деятельностью божественного духовного присутствия — его внутреннего Настройщика. Вера Иисуса не была ни традиционной, ни всего лишь интеллектуальной; она была совершенно индивидуальной и сугубо духовной.

В представлении Иисуса-человека Бог являлся святым, справедливым и великим, равно как истинным, прекрасным и благим. Все эти атрибуты божественности сосредоточились в его сознании как «воля Отца небесного». Бог Иисуса являлся одновременно «Святым Израиля» и «живым и любящим Отцом небесным». Иисус не был первым, кто представлял Бога Отцом, однако он возвысил и расширил эту идею, превратив ее в возвышенный опыт благодаря новому раскрытию Бога и возвещению того, что каждое смертное создание есть дитя этого Отца любви, дитя Божье.

Иисус не цеплялся за веру в Бога так, как это делала бы душа, борющаяся со вселенной и сцепившаяся в смертельной схватке с враждебным и порочным миром; не прибегал он к вере и в качестве одного только утешения в трудную минуту или убежища в момент подступающего отчаяния; вера не являлась всего лишь иллюзией, компенсирующей суровые реальности и горести жизни. Несмотря на все трудности и временные противоречия смертного существования, он испытывал покой, порождаемый высшим и полным доверием к Богу, и ощущал колоссальный восторг жизни, проходившей, благодаря этой вере, в постоянном общении с его небесным Отцом. И эта победоносная вера была живым опытом и подлинным духовным свершением. Великий вклад Иисуса в ценности человеческого опыта заключался не в том, что он раскрыл так много новых идей о небесном Отце, а в том, что он столь замечательно и по-человечески продемонстрировал новый, более высокий тип живой веры в Бога. Никогда, ни в одном мире этой вселенной Бог не превращался в жизни смертного в такую живую реальность, какой он стал в человеческом опыте Иисуса Назарянина.

В жизни Учителя на Урантии этот и остальные миры локального творения открывают новый, более высокий тип религии, основанной на личных духовных отношениях со Всеобщим Отцом и полностью подтверждаемой высшим авторитетом — подлинным личным опытом. Эта живая вера Иисуса выходила за рамки интеллектуальной рефлексии и не являлась мистическим созерцанием.

Теология способна закреплять, формулировать, определять и догматизировать веру, но в человеческой жизни Иисуса вера была личной, живой, самобытной, непосредственной и сугубо духовной. Эта вера являлась не благоговением перед традициями или чисто рациональным вероучением, за которое он держался как за священный символ веры, а возвышенным опытом и глубоким убеждением, которое прочно владело им. Его вера была столь реальной и всеохватной, что она полностью отметала любые духовные сомнения и решительно пресекала каждое противоречащее ей желание. Ничто не могло оторвать его от этой духовной опоры — пламенной, возвышенной и несгибаемой веры. Несмотря на кажущееся поражение, томимый разочарованием и усиливавшимся отчаянием, он оставался спокойным перед Богом, лишенным страха, прекрасно понимающим свою духовную непобедимость. Иисус отличался той воодушевляющей уверенностью, которая приходит с непоколебимой верой, и в каждой из трудных жизненных ситуаций он неизменно демонстрировал безоговорочную преданность исполнению воли Отца. Эту грандиозную веру не могла сломить даже жестокая и невыносимая угроза бесславной смерти.

Как часто сильная духовная вера религиозного гения ведет его к пагубному фанатизму, чрезмерному развитию религиозного «я». Но этого не произошло с Иисусом. Необыкновенная вера и духовные достижения не оказывали неблагоприятного воздействия на его практическую жизнь, поскольку его духовный восторг являлся совершенно бессознательным и непроизвольным душевным выражением его личного знания Бога.

Всепоглощающая и неукротимая духовная вера Иисуса никогда не превращалась в фанатизм, ибо она никогда не пыталась проявиться в отрыве от его взвешенных рациональных суждений о соразмерных ценностях, присущих практическим и будничным жизненным ситуациям — социальным, экономическим и нравственным. Сын Человеческий являлся возвышенно цельной человеческой личностью; он представлял собой наделенное совершенными способностями божественное существо; он был также величественно согласованным и объединенным божественно-человеческим существом, действующим на земле в одной личности. Учитель всегда соотносил веру души с мудрыми оценками многолетнего опыта. Личная вера, духовная надежда и нравственная преданность всегда находились в несравненном религиозном согласии — гармоничной связи — с глубоким осознанием реальности и священности любого вида человеческой преданности, связанной с личной честью, любовью к семье, религиозными обязанностями, общественным долгом и экономической необходимостью.

827
{"b":"135123","o":1}