Невозможно одновременно определить точное местонахождение и скорость движущегося объекта; любая попытка измерить один из этих параметров неизбежно ведет к изменению другого. С таким же парадоксом сталкивается смертный человек, когда берется за химический анализ протоплазмы. Химик способен пролить свет на химию мертвой протоплазмы, но он неспособен постичь ни физическую организацию, ни динамические процессы живой протоплазмы. Всё ближе будет подбираться наука к секретам жизни, однако так никогда их и не раскроет, причем по одной-единственной причине: для того, чтобы исследовать протоплазму, ее необходимо убить. Мертвая протоплазма весит столько же, сколько живая, но это не одно и то же.

Во всём живом, во всяком живом существе заключена изначальная способность к приспособлению. В каждой живой клетке растения или животного, в каждом живом организме — материальном или духовном — существует неутолимое стремление к достижению всё более совершенного приспособления к среде, к адаптации, ко всё более полной реализации жизни. Эти нескончаемые усилия всякого живого существа свидетельствуют о врожденном стремлении к совершенству.

Важнейшим шагом в эволюции растений было появление способности к синтезу хлорофилла, а вторым величайшим успехом стало превращение споры в сложное семя. Спора более эффективна как средство размножения, но ей недостает потенциального разнообразия и универсальности, присущих семени.

Один из самых полезных и сложных эпизодов в эволюции высших типов животных заключался в появлении способности железа, входящего в состав клеток крови, выполнять двойную функцию: доставлять кислород и удалять углекислый газ. Такая функция красных кровяных клеток иллюстрирует способность эволюционирующих организмов приспосабливаться к варьирующейся или изменяющейся среде. Высшие животные — включая человека — окисляют свои ткани с помощью содержащегося в красных клетках крови железа, которое переносит кислород к живым клеткам и столь же эффективно удаляет углекислый газ. Однако той же цели могут служить и другие металлы. Каракатицы используют для этого медь, а асцидии — ванадий.

Примером продолжения таких биологических адаптаций служит эволюция зубов у высших млекопитающих Урантии. У дальних предков человека насчитывалось тридцать шесть зубов, но в результате приспособления их количество сократилось до тридцати двух у ранних предшественников человека и его ближайших родственников. В настоящее время число зубов у человека постепенно уменьшается до двадцати восьми. Процесс эволюции на этой планете всё еще характеризуется активностью и стремлением к адаптации.

Тем не менее, многие кажущиеся загадочными приспособления живых организмов имеют чисто химический, всецело физический характер. В любой момент в кровотоке каждого человека может протекать свыше 15.000.000 химических реакций между гормонами, выделяемыми дюжиной желез внутренней секреции.

Низшие формы растительной жизни полностью подчиняются воздействию физической, химической и электрической среды. Однако по мере восхождения по ступеням жизни, семь вспомогательных духов, один за другим, начинают оказывать помощь разуму, который приобретает всё более адаптационный, созидательный, координирующий и господствующий характер. Способность животных приспосабливаться к воздушной, водной и наземной среде не является сверхъестественной, но она представляет собой сверхфизическую адаптацию.

Одной только химии и физики недостаточно, чтобы объяснить, каким образом произошло развитие человека из первобытной протоплазмы древних морей. Способность к обучению, память и разнообразные реакции на воздействие среды являются свойствами разума. Законы физики нечувствительны к обучению; они непреложны и неизменны. Химические реакции не изменяются под воздействием образования; они единообразны и детерминированы. За исключением присутствия Безусловного Абсолюта, электрические и химические реакции предсказуемы. Однако разум способен извлекать пользу из опыта и учиться на поведенческих реакциях, которые появляются в ответ на повторяющееся стимулирование.

Лишенные разума организмы реагируют на стимулы среды, но те организмы, которые реагируют на служение разуму, способны приспосабливать саму среду и манипулировать ею.

Физический мозг и связанная с ним нервная система обладают врожденной способностью реагировать на служение разуму, так же как развивающийся разум личности обладает некоторой врожденной способностью к духовной восприимчивости и поэтому заключает в себе потенциальные возможности духовного прогресса и духовных достижений. Интеллектуальная, социальная, нравственная и духовная эволюция зависит от служения разуму, осуществляемого семью вспомогательными духами и их сверхфизическими партнерами.

Семь вспомогательных духов разума являются разносторонними попечителями разума низших разумных существ локальных вселенных. Помощь, оказываемая данной категории разума, предоставляется из столицы локальной вселенной или же из одного из связанных с ней миров, но направляющее воздействие на функционирование разума низшего уровня осуществляется из столицы системы.

Многое, очень многое из того, что происходит в эволюционном мире, зависит от этих семи помощников. Однако они являются опекунами разума; они не имеют отношения к физической эволюции — области Носителей Жизни. Тем не менее, безупречная интеграция этих духовных даров с предопределенным и естественным процессом эволюционного и специфического режима Носителей Жизни является причиной неспособности смертных увидеть в явлении разума что-либо, кроме орудия природы и естественного процесса, хотя порой вы несколько теряетесь, пытаясь объяснить всё то, что имеет отношение к естественным реакциям разума как материальной субстанции. И если бы развитие Урантии в большей мере соответствовало изначальным планам, в явлении разума было бы еще меньше того, что привлекало бы ваше внимание.

Семь вспомогательных духов напоминают больше контуры, чем организмы, и в обычных мирах они включены в один контур с другими вспомогательными процессами локальной вселенной. Однако на планетах экспериментальной жизни они являются относительно изолированными. А на Урантии — ввиду уникального характера жизненных прототипов — вспомогательные духи нижних ступеней испытывали значительно больше трудностей в установлении контакта с эволюционными организмами, чем в случае более стандартизованного типа жизни.

Кроме того, в обычном эволюционном мире семь вспомогательных духов намного лучше синхронизованы с последовательными стадиями развития животных, чем это было на Урантии. За единственным исключением, попытки этих помощников установить контакт с эволюционирующими интеллектами урантийских организмов были связаны с самыми большими трудностями за всю историю их служения в мирах вселенной Небадон. У организмов этого мира появились многие формы пограничных явлений: с одной стороны, запутанные сочетания механических и необучаемых и, с другой стороны, немеханических и обучаемых реакций.

Семь вспомогательных духов не вступают в контакт с чисто механическими типами реакций организмов на среду. Такие предразумные реакции живых организмов относятся исключительно к энергетической области силовых центров, физических регуляторов и их партнеров.

Приобретение потенциальной способности учиться на опыте знаменует начало функционирования вспомогательных духов — от низшего разума примитивных и невидимых существ до высших типов эволюционного спектра человеческих созданий. Эти духи являются источником и моделью для поведения — в остальном более или менее таинственного — и не до конца понимаемых быстрых реакций разума на материальное окружение. Подолгу приходится этим преданным и неизменно надежным влияниям продолжать свою предварительную опеку, прежде чем животный разум достигает человеческих уровней духовной восприимчивости.