Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Михей разоблачал «правителей, которые берут взятки, и священников, которые учат за плату, и провидцев, которые гадают за деньги». Он учил, что настанет день, свободный от суеверий и духовенства, говоря: «Но каждый будет сидеть под своей собственной лозой и не будет никого бояться, ибо всякий человек будет жить согласно собственному пониманию Бога».

Суть проповеди Михея всегда оставалась неизменной: «Предстать ли мне пред Богом со всесожжениями? Будет ли доволен Господь, если принести ему тысячу баранов или десять тысяч рек масла? Принести ли мне своего первенца в искупление моего преступления, плод чрева моего за грех моей души? Он показал мне, о человек, что есть добро и что хочет от тебя Господь: действовать справедливо, любить милосердие и жить смиренно перед Богом твоим». Это была великая эпоха; это было и впрямь поразительное время, когда более двух с половиной тысяч лет тому назад смертные люди слышали столь спасительные проповеди, и некоторые верили им. И если бы не упрямое сопротивление духовенства, эти учители смогли бы уничтожить всю кровавую обрядность еврейского религиозного ритуала.

6. БЕССТРАШНЫЙ ИЕРЕМИЯ

Хотя несколько учителей продолжали развивать евангелие Исайи, именно Иеремии было суждено сделать следующий дерзновенный шаг в интернационализации Ягве — Бога евреев.

Иеремия бесстрашно провозгласил, что Ягве не стоит на стороне евреев в их вооруженной борьбе с другими нациями. Он заявил, что Ягве является Богом всей земли, всех наций и народов. Учение Иеремии было пиком нараставшей волны интернационализации Бога Израиля. Раз и навсегда этот неустрашимый проповедник провозгласил, что Ягве является Богом всех наций, что не существует Осириса для египтян, Бела для вавилонян, Ашшура для ассирийцев или Дагона для филистимлян. Так древнееврейская религия внесла вклад в то всемирное возрождение монотеизма, которое началось примерно с этого времени. Представление о Ягве поднялось, наконец, до уровня Божества планетарного и даже космического значения. Но многим сподвижникам Иеремии было трудно представить себе Ягве отдельно от еврейской нации.

Иеремия проповедовал также справедливого и любвеобильного Бога, описанного Исайей, провозглашая: «Да, любовью вечною я возлюбил вас и потому простер к вам благоволение». «Ибо не по воле сердца своего наказывает он сынов человеческих».

Сказал бесстрашный пророк: «Праведен наш Господь, он задумывает и совершает великие дела. Он видит всё, что делают люди, чтобы воздать каждому по путям его и по заслугам». Однако как богохульная измена были восприняты его слова, сказанные при осаде Иерусалима: «Теперь я отдал все эти страны Навуходоносору, царю Вавилона, рабу моему». А когда Иеремия посоветовал сдать город, священники и гражданские правители бросили его в помойную яму мрачной темницы.

7. ВТОРОЙ ИСАЙЯ

Крах древнееврейской нации и месопотамский плен могли бы принести огромную пользу ее развивавшейся теологии, если бы не активные действия еврейских священников. Вавилонские армии сокрушили их нацию, интернациональные проповеди духовных вождей нанесли урон их националистическому Ягве. Именно горечь утраты своего национального бога заставила еврейское духовенство включить в древнееврейскую историю массу небылиц и якобы чудесных случаев в попытке восстановить евреев в статусе народа, избранного Богом даже в его новом и расширенном понимании как интернационального Бога всех наций.

Во время плена большое влияние на евреев оказали вавилонские предания и легенды. Правда, следует отметить, что пленники неизменно улучшали нравственный характер и духовное значение тех халдейских рассказов, которые они принимали, несмотря на то что они непременно искажали эти легенды так, чтобы воздать должное предшественникам Израиля и овеять славой его историю.

Для древнееврейских священников и книжников существовала только одна цель: возрождение еврейской нации, прославление древнееврейских традиций, возвеличение своей расовой истории. Если кто-то испытывает негодование из-за того, что эти священники навязали свои ошибочные идеи столь значительной части западного мира, то такому человеку следует помнить, что они делали это не намеренно. Они не утверждали, что пишут по наитию. Они не заявляли о том, что пишут священную книгу. Они всего лишь составляли книгу для укрепления угасавшего мужества своих собратьев по плену. Они совершенно определенно стремились к повышению национального духа и морали своих соотечественников. Превращение этих и других писаний в руководство, состоящее из якобы безупречных учений, было уже делом людей более позднего времени.

После пленения еврейское духовенство широко пользовалось этими писаниями, но их воздействие на собратьев по плену было чрезвычайно затруднено присутствием молодого и неукротимого пророка — Исайи второго, который полностью принял учение старшего Исайи о Боге справедливости, любви, праведности и милосердия. Как и Иеремия, он верил в то, что Ягве стал Богом всех наций. Он проповедовал эти теории о природе Бога с такой убедительностью, что обращал в новую веру как евреев, так и их поработителей. Этот молодой пророк оставил письменное изложение своих учений, которые враждебные и злопамятные священники стремились представить как не имеющие никакого отношения к нему, хотя уже одно уважение к красоте и величию этих учений заставило включить их в книгу первого Исайи. Поэтому писания этого второго Исайи можно найти в одноименной книге, с сороковой по пятьдесят пятую главу включительно.

Ни один пророк или религиозный учитель между Макивентой и Иисусом не достигал такого же высокого представления о Боге, которое Исайя второй возвестил в дни пленения. Провозглашенный этим духовным вождем Бог не был ограниченным и антропоморфическим созданием человека. «Взгляни, он поднимает острова, как песчинки». «И как небо выше земли, так мои пути выше ваших путей, и мои мысли выше ваших мыслей».

Наконец-то Макивента Мелхиседек видел, как человеческие учители провозглашают смертному человеку истинного Бога. Вслед за Исайей первым, этот вождь проповедовал Бога как всеобщего создателя и вседержителя. «Я создал землю и утвердил на ней человека. Я сотворил ее не напрасно, а для того, чтобы она была населена». «Я первый, и я последний; нет другого Бога, кроме меня». Говоря от имени Господа Бога Израиля, этот новый пророк сказал: «Небеса могут исчезнуть и земля обветшать, но моя праведность пребудет вечно, мое спасение — на веки вечные». «Не бойся, ибо я с тобой; не беспокойся, ибо я — Бог твой». «Нет иного Бога, кроме меня — Бога справедливого и Спасителя».

И утешением для еврейских пленников, как и для многих тысяч с тех пор, было слышать слова, подобные этим: «Так говорит Господь: „Я сотворил тебя, я искупил тебя, я назвал тебя; ты — мой“». «Когда пересекаешь реки, я с тобою, ибо ты дорог в моих глазах». «Может ли женщина забыть своего грудного ребенка, не пожалеть сына, вышедшего из ее чрева? Да, она может забыть, но я не забуду своих детей, ибо взгляните: я начертал их на своих ладонях; я даже покрыл их тенью своей руки». «Пусть нечестивые люди оставят свои пути, а неправедные — свои помыслы, и пусть снова придут к Господу, ибо он многомилостив».

Вслушайтесь еще раз в проповедь этого нового раскрытия Бога Салима: «Как пастырь он будет пасти стадо свое; ягнят он будет брать на руки и носить на груди своей. Он возвращает уставшим силу и дарует крепость изнемогшим. Верящие в Господа вновь обретают силу, расправляют крылья, как орлы; они бегут и не слабеют, идут и устали не знают».

Этот Исайя широко распространял евангелие, раздвигавшее представление о верховном Ягве. Он соперничал с Моисеем в красноречии, изображая Господа Бога Израиля как Всеобщего Создателя. Его описание бесконечных атрибутов Всеобщего Отца отличалось поэтичностью. Никто и никогда не произносил ничего более прекрасного о небесном Отце. Как и Псалмы, писания Исайи принадлежат к числу наиболее возвышенных и истинных отображений духовной концепции Бога, когда-либо услышанных смертным человеком до прибытия на Урантию Михаила. Вслушайтесь в это изображение Божества: «Я высок и возвышен, я обитаю в вечности». «Я первый, и я последний, и нет другого Бога, кроме меня». «Рука Господа не сократилась для того, чтобы спасать, и ухо его не отяжелело для того, чтобы слышать». Новой для еврейства доктриной стала настойчивая проповедь божественного постоянства, преданности Бога, с которой выступал этот милосердный, но мужественный пророк. Он заявил, что «Бог не забудет, не оставит».

423
{"b":"135123","o":1}