Понятно, что Иаир сильно переживал из-за этой задержки; поэтому, ускорив шаг, они поспешили к его дому. Но не успели они войти во двор правителя, как навстречу вышел один из его слуг, сказавший: «Не тревожь Учителя; твоя дочь умерла». Однако Иисус, казалось, оставил слова слуги без внимания, ибо, взяв с собой Петра, Иакова и Иоанна, он обернулся и сказал разбитому горем отцу: «Не бойся; только веруй». Войдя в дом, он застал там уже флейтистов и плакальщиков, поднявших неуместный шум; здесь же находились рыдающие и стенающие родственники. Выставив всех плакальщиков из комнаты, он вошел туда вместе с отцом, матерью и тремя апостолами. Он сказал плакальщикам, что девица не умерла, но те высмеяли его. После этого Иисус обратился к матери, сказав ей: «Твоя дочь не умерла, она лишь спит». И когда всё в доме утихло, Иисус, поднявшись наверх, где лежало дитя, взял ее за руку и сказал: «Дочь, говорю тебе: проснись и встань!» И когда девочка услышала эти слова, она тут же встала и прошла по комнате. Вскоре она вышла из оцепенения, и Иисус распорядился, чтобы ее покормили, ибо она давно не ела.

Ввиду того, что в Капернауме велась сильная пропаганда против Иисуса, он созвал семью и объяснил, что девушка находилась в состоянии комы после продолжительного жара и что он лишь разбудил ее, а не воскресил из мертвых. То же самое он повторил и своим апостолам, однако тщетно; все они считали, что он воскресил девочку из мертвых. То, что Иисус говорил, пытаясь объяснить многие из этих мнимых чудес, не производило большого впечатления на его последователей. Они верили в волшебство и при первой возможности приписывали Иисусу очередное чудо. Иисус и апостолы вернулись в Вифсаиду после того как он специально приказал им никому не рассказывать о случившемся.

Когда он вышел из дома Иаира, двое слепых, которых вел немой мальчик, пошли за ним, моля об исцелении. В тот период слава Иисуса-целителя достигла своего зенита. Где бы он ни появлялся, больные и страждущие ждали его. Учитель уже выглядел измученным, и все его друзья начали беспокоиться о том, что продолжение обучения и целительства может довести его до полного изнеможения.

Апостолы Иисуса, уже не говоря о простом люде, не могли понять сущность и атрибуты этого Богочеловека. Точно так же, ни одно из последующих поколений не смогло оценить тех событий, которые произошли на земле в посвящение Иисуса Назарянина. Ни науке, ни религии никогда не предоставится возможность узнать, что представляли собой эти замечательные события, по той простой причине, что такая необычайная ситуация никогда не повторится — ни в этом, ни в каком-либо другом мире Небадона. Никогда, ни в одном из миров во всей этой вселенной не появится существо в образе смертной плоти, которое одновременно заключало бы в себе все атрибуты созидательной энергии в сочетании с духовными способностями, выходящими за пределы времени и большинства других материальных ограничений.

Никогда — ни до появления Иисуса на земле, ни после него — не представлялось возможности добиться столь непосредственных и наглядных результатов прочной, живой веры смертных мужчин и женщин. Для того чтобы воспроизвести эти явления, мы должны были бы оказаться в самом присутствии Михаила, Создателя, причем такого, каким он был в те дни, — Сына Человеческого. Так и сегодня, когда его отсутствие исключает подобные материальные проявления, вы должны воздерживаться от того, чтобы накладывать какие-либо ограничения на возможное проявление его духовного могущества. Хотя Учитель и отсутствует как материальное существо, он присутствует в качестве духовного влияния в сердцах людей. Уйдя из мира, Иисус обеспечил своему духу возможность жить рядом с духом своего Отца, пребывающего в разуме всех людей.

Днем Иисус продолжал учить народ, а по вечерам наставлял апостолов и евангелистов. В пятницу он объявил о недельном отпуске, для того чтобы все его последователи могли провести несколько дней в своих семьях или у друзей, прежде чем приготовиться к отбытию в Иерусалим на Пасху. Однако более половины его учеников отказались оставить его, а количество людей с каждым днем увеличивалось настолько, что Давид Зеведеев уже хотел поставить новый лагерь, но Иисус отказался дать свое согласие. Учитель так мало отдохнул за субботу, что утром в воскресенье, 27 марта, он попытался избавиться от толпы. Несколько евангелистов были оставлены говорить с народом, в то время как Иисус и двенадцать собирались незаметно перебраться на противоположный берег озера, где, в одном из красивых парков к югу от Вифсаиды-Юлии, они надеялись получить тот отдых, в котором так нуждались. Этот район был любимым местом отдыха жителей Капернаума. Все они были хорошо знакомы с этими парками на восточном берегу.

Однако людей это не устраивало. Они заметили, в каком направлении отплыла лодка Иисуса, и, наняв все свободные суда, отправились вдогонку. Те, кто остался без лодок, отправились пешком вокруг северной оконечности озера.

К вечеру более тысячи человек обнаружили Учителя в одном из парков; Иисус обратился к ним с краткой речью, после чего его сменил Петр. Многие из этих людей принесли с собой еду и после ужина разбились на небольшие группы, с которыми занимались апостолы и ученики Иисуса.

В понедельник пополудни толпа уже превышала три тысячи человек, причем люди продолжали прибывать до позднего вечера, приводя с собой всевозможных больных. Сотни интересующихся Иисусом людей, направлявшихся на празднование Пасхи, планировали остановиться в Капернауме, чтобы увидеть и услышать Учителя, и просто не желали мириться с разочарованием. К полудню в среду здесь, в парке к югу от Вифсаиды-Юлии, собралось около пяти тысяч мужчин, женщин и детей. Стояла хорошая погода — сезон дождей был в этих местах на исходе.

Филипп обеспечил для Иисуса и двенадцати трехдневный запас провизии, которым ведал юноша Марк — их подручный. К полудню этого дня, третьего по счету почти для половины собравшегося здесь народа, запасы еды, взятой людьми с собой, подошли к концу. В распоряжении Давида Зеведеева не было палаточного городка, где он мог бы накормить и разместить народ, да и у Филиппа не было запаса еды, необходимого для такой толпы. Однако, несмотря на голод, люди не желали уходить. Поговаривали о том, что Иисус, желая избежать неприятностей как со стороны Ирода, так и иерусалимских вождей, выбрал этот спокойный район за пределами юрисдикции всех своих врагов как подходящее для коронования место. Всеобщее возбуждение росло с каждым часом. Иисусу не было сказано ни единого слова, хотя он, конечно, знал обо всём. Даже двенадцать апостолов всё еще страдали подобными представлениями, тем более — молодые евангелисты. Из апостолов попытку провозгласить Иисуса царем поддерживали Петр, Иоанн, Симон Зелот и Иуда Искариот. Против этого плана выступали Андрей, Иаков, Нафанаил и Фома. Матфей, Филипп и близнецы Алфеевы не занимали определенной позиции. Идея коронования исходила от одного из молодых евангелистов, Иоава.

Таковы были обстоятельства, сложившиеся к пяти часам пополудни в среду, когда Иисус попросил Иакова Алфеева позвать Андрея и Филиппа. Иисус сказал: «Что нам делать с народом? Уже три дня, как они находятся с нами, и многие из них голодны. У них нет еды». Филипп и Андрей переглянулись, и Филипп сказал: «Учитель, тебе следует отослать этих людей, чтобы они могли пойти в соседние селения и купить себе еды». И Андрей, опасавшийся, что план коронования будет осуществлен, поспешил согласиться с Филиппом: «Верно, Учитель, я считаю, что тебе было бы лучше всего отпустить народ, чтобы люди отправились восвояси и купили еды, а ты смог бы какое-то время отдохнуть». К этому времени к ним присоединились остальные апостолы. Тогда Иисус сказал: «Но я не хочу отсылать их голодными; разве вы не можете накормить их?» Это было уже слишком для Филиппа, который тут же ответил: «Учитель, где в этом пустынном месте мы сможем купить хлеба для такой толпы? И двух сотен динариев не хватило бы на одну трапезу».