Продвигаясь на север, они обнаружили открытые залежи кремня и, отобрав много камней, имевших подходящую для различных целей форму, сделали запас на будущее. Пытаясь расколоть эти куски кремня так, чтобы те лучше отвечали определенным назначениям, Андон обнаружил свойство кремня высекать искры и понял, как получается огонь. Правда, в то время эта мысль не укрепилась в его сознании, так как климат всё еще был благоприятным и потребности в огне почти не было.

Однако осеннее солнце опускалось всё ниже, и чем дальше они продвигались на север, тем холоднее становились ночи. Чтобы согреться, им уже приходилось пользоваться шкурами зверей. Когда со времени их побега прошло около месяца, Андон объяснил своей подруге, что знает способ добычи огня с помощью кремня. В течение двух месяцев они тщетно пытались зажечь огонь от искры. Каждый день близнецы настойчиво высекали искры из кремня, пытаясь зажечь дерево. Наконец, однажды вечером, во время захода солнца, тайна метода была раскрыта, когда Фонта догадалась залезть на стоящее неподалеку дерево и достать покинутое птицами гнездо. Гнездо было сухим и легко воспламеняющимся, и поэтому оно вспыхнуло, как только на него попала искра. Они были настолько удивлены и напуганы своим успехом, что чуть было не дали огню погаснуть, однако им удалось сохранить его, подбрасывая подходящее топливо, и прародители всего человечества впервые отправились на поиски дров.

Это был один из самых радостных эпизодов в их короткой, но богатой событиями жизни. Всю ночь просидели они у своего костра, смотря на горящий огонь и смутно понимая, что совершили открытие, которое позволит им одержать победу над климатом и, таким образом, навсегда обрести независимость от своих животных родственников из южных земель. После трех дней отдыха и наслаждения костром они продолжили свой путь.

Предки Андона и Фонты — приматы — часто поддерживали огонь, зажженный молнией, но никогда прежде земные создания не владели методом произвольного зажигания огня. Однако прошло много времени, прежде чем близнецы узнали, что сухой мох и другие материалы способны поддерживать огонь не хуже птичьих гнезд.

Прошло почти два года с той ночи, как близнецы покинули свое жилище, прежде чем у них родился первый ребенок. Они назвали его Сонтад; и Сонтад стал первым созданием Урантии, укутанным при рождении в защитное покрывало. Было положено начало человеческой расе, и на этой новой эволюционной ступени появилось инстинктивное стремление должным образом ухаживать за всё более беспомощными младенцами, что было характерно для постепенного развития разума интеллектуального типа по сравнению с более животным типом.

У Андона и Фонты родились в общей сложности девятнадцать детей, и они успели насладиться обществом почти полсотни внуков и полдюжины правнуков. Семья обитала в четырех примыкавших друг к другу скальных укрытиях, или полупещерах, три из которых соединялись коридорами, прорытыми в мягком известняке с помощью кремневых орудий, придуманных детьми Андона.

Ранние андониты обладали ярко выраженным родовым чувством; они охотились группами и никогда не удалялись на большое расстояние от дома. Казалось, что они понимают исключительность своей изолированной группы живых существ и необходимость держаться вместе. Это чувство близости несомненно объяснялось возросшей помощью вспомогательных духов разума.

Андон и Фонта неустанно трудились над воспитанием и совершенствованием своего рода. Они дожили до сорока двух лет и оба были убиты во время землетрясения при падении нависшей скалы. Пятеро из их детей и одиннадцать внуков погибли вместе с ними, и около двадцати их потомков получили серьезные увечья.

Сразу же после смерти своих родителей Сонтад, несмотря на серьезное повреждение ноги, возглавил клан, в чём ему умело помогала жена — старшая из сестер. Первым делом им пришлось устроить надежное погребение для своих мертвых родителей, братьев, сестер и детей, для чего они завалили их камнями. Не следует придавать излишнего значения этому акту захоронения. Их смутные и неопределенные представления о жизни после смерти в основном черпались из причудливых и пестрых снов.

Потомки Андона и Фонты жили единым кланом вплоть до двадцатого поколения, когда соперничество из-за пищи и социальные трения привели к началу их рассеяния.

Первобытные люди — андониты — имели черные глаза и смуглую кожу желто-красного оттенка. Меланин — цветная субстанция, присутствующая в коже любого человека, — является исконным кожным пигментом андонитов. По своему общему виду и цвету кожи эти ранние андониты больше напоминали современных эскимосов, чем какой-либо другой тип людей. Они были первыми созданиями, которые пользовались шкурами животных для защиты от холода; на теле у них было ненамного больше волос, чем у современного человека.

В племенной жизни животных предшественников этих первобытных людей таились истоки многочисленных социальных соглашений, а развитие чувств и умственных способностей этих существ сразу же отразилось на усовершенствовании общественного устройства и новом разделении родового труда. Они были великолепными подражателями, но игровой инстинкт оставался почти неразвитым, а чувство юмора практически полностью отсутствовало. Первобытный человек иногда улыбался, но никогда не смеялся от всего сердца. Юмор был наследием более поздней адамической расы. Первобытные люди не были столь чувствительны к боли и не так остро реагировали на неприятные ситуации, как многие из более поздних эволюционирующих смертных. Деторождение не было болезненным или мучительным испытанием для Фонты и ее непосредственных потомков.

Это было чудесное племя. Мужчины героически отстаивали безопасность своих жен и своего потомства; женщины нежно ухаживали за детьми. Однако их патриотизм ограничивался только своим собственным родом. Они были целиком преданы своим семьям; они без колебаний отдавали жизнь, защищая своих детей, но стремление обеспечить лучшую жизнь своим внукам было выше их понимания. В человеческом сердце еще не проснулся альтруизм, несмотря на то что этим коренным жителям Урантии уже были свойственны все эмоции, необходимые для рождения религии.

Древних людей отличала трогательная нежность в отношениях со своими товарищами и безусловно истинное, хотя и примитивное, представление о дружбе. В более поздние времена, во время постоянно возникающих сражений с отсталыми племенами, нередко можно было видеть, как первобытный человек, храбро отбиваясь одной рукой, пытается защитить и спасти своего раненого товарища. Многие из наиболее благородных и в высшей степени человеческих черт последующего эволюционного развития нашли свое трогательное предвосхищение в этих первобытных людях.

Изначальный андонический род продолжал оставаться главенствующим вплоть до двадцать седьмого поколения, когда среди прямых потомков Сонтада не оказалось ни одного мальчика, и два претендента на роль главы рода вступили в борьбу за господство.

Еще до широкого рассеяния андонических кланов их ранние попытки взаимного общения привели к появлению хорошо развитого языка. Этот язык продолжал расширяться; добавления вносились почти ежедневно благодаря новым изобретениям и приспособлениям к среде, которые создавались этими активными, неутомимыми и любознательными людьми. И вплоть до появления цветных рас этот язык являлся урантийской речью — языком древней человеческой семьи.

Со временем число андонических кланов увеличилось, и контакты растущих семей стали приводить к трениям и размолвкам. Мысли этих людей занимали только две вещи: охота ради пропитания и сражение ради отмщения за какую-то реальную или воображаемую несправедливость или оскорбление, причиненное соседним племенем.

Усиливалась родовая вражда, вспыхивали племенные войны, и серьезные потери произошли среди лучших представителей из числа наиболее способных и развитых групп. Некоторые из этих потерь были невосполнимы; часть линий, наиболее ценных по своим способностям и уровню интеллекта, была утрачена навсегда. Бесконечная война кланов поставила под угрозу существование этой древней расы и ее первобытной цивилизации.