Это было время составления последних священных книг индуизма — брахман и упанишад. Отвергнувшее учения о личной религии через опыт личной веры в единого Бога, оскверненное потоком разлагающих и ослабляющих культов и вероучений Декана с их антропоморфизмом и реинкарнацией, брахманское жречество выступило с бурным протестом против этих развращающих верований; появилось явное стремление к поиску истинной реальности. Брахманы принялись освобождать индийскую концепцию божества от антропоморфизма, но при этом они впали в тяжкое заблуждение, лишив свое представление о Боге личностного аспекта, в результате чего вместо величественного духовного идеала Всеобщего Отца у них сложилось смутное метафизическое представление о всеохватном Абсолюте.

В своем стремлении к самосохранению брахманы отвергли единого Бога Мелхиседека, оставшись с гипотезой о существовании Брахмана — того неопределенного и обманчивого философского «я», того безличностного и бессильного оно, из-за которого духовная жизнь Индии с тех прискорбных дней и вплоть до двадцатого века пребывает в состоянии беспомощности и подавленности.

Именно в период создания упанишад в Индии появился буддизм. Однако, несмотря на его тысячелетний успех, он не мог состязаться с появившимся позднее индуизмом. Вопреки своей более высокой морали, ранние изображения Бога в буддизме были даже менее определенными, чем в индуизме, который признавал меньшее число божеств, обладавших к тому же личностными качествами. В итоге, в северной Индии буддизм уступил место воинственному исламу с его четким представлением об Аллахе как верховном Боге вселенной.

Хотя высшая стадия брахманизма едва ли представляла собой религию, она поистине стала одним из наиболее возвышенных достижений смертного разума в области философии и метафизики. Отправившись на поиски конечной реальности, индийский разум не остановился, пока не затронул практически все аспекты теологии, за исключением важнейшей двуединой концепции религии: существования Всеобщего Отца всех вселенских созданий и реальности опыта восхождения во вселенной тех же созданий, стремящихся достичь вечного Отца, который повелел им быть такими же совершенными, каким является он сам.

В концепции Брахмана умы того времени действительно ухватились за идею некоего вездесущего Абсолюта, ибо этот постулат одновременно отождествлялся с созидательной энергией и космической реакцией. Считалось, что Брахман не поддается какому-либо определению и может быть понят только с помощью последовательного отрицания всех конечных свойств. Хотя концепция Брахмана несомненно являлась верой в абсолютное и даже бесконечное существо, данное представление было в принципе лишено личностных атрибутов и потому не могло быть воспринято через личный опыт верующих.

Брахман-Нараяна представлялся Абсолютом, бесконечным ОНО ЕСТЬ, изначальной созидательной силой потенциального космоса, Всеобщим «Я», существующим в статическом и потенциальном состоянии на протяжении всей вечности. Если бы философы того времени были способны сделать следующий шаг в создании своей концепции божества, если бы они смогли представить Брахмана как связующее и творческое начало, как личность, познаваемую созданными и эволюционирующими существами, то такое учение могло бы стать наиболее развитым урантийским представлением о Божестве, ибо оно включало бы в себя пять первых уровней функционирования всеобъемлющего божества и, возможно, смогло бы предвосхитить два оставшихся.

В некоторых своих аспектах концепция Единой Всеобщей Сверхдуши как всеобъемлющей совокупности существования всех созданий вплотную подвела индийских философов к истине о Высшем Существе, но эта истина не принесла им пользы, ибо они не смогли разработать какого-либо обоснованного или рационального личностного подхода к достижению своей теоретической монотеистической цели — Брахмана-Нараяны.

Со своей стороны, принцип кармы — принцип непрерывности причинности — весьма близок к истине об отражательном синтезе всех пространственно-временных действий в присутствии Божества Высшего Существа. Но вместо равноправного и личностного достижения Божества индивидуальным верующим, этот постулат предусматривает лишь итоговое поглощение каждой личности Всеобщей Сверхдушой.

Кроме того, философия брахманизма вплотную приблизилась к осознанию внутреннего Настройщика Мышления, что, однако, привело лишь к извращению этой истины из-за ошибочности ее понимания. Учение о том, что душа является вселившимся в человека Брахманом, могло бы расчистить путь для прогрессивной религии, если бы это представление не было полностью испорчено верой в то, что человеческая индивидуальность не существует в отрыве от пребывающей в ней Всеобщей Индивидуальности.

В доктрине о слиянии индивидуальной души со Сверхдушой индийские теологи не оставили места для спасения чего-то человеческого, чего-то нового и неповторимого, чего-то такого, что рождалось бы от союза воли человека с волей Бога. Учение о возвращении души к Брахману созвучно истине о возвращении Настройщика в лоно Всеобщего Отца, однако есть нечто, отличное от Настройщика, что также продолжает жить, — моронтийное воплощение человеческой личности. И это жизненно важное представление роковым образом отсутствовало в философии брахманизма.

Философия брахманизма приблизилась ко многим фактам вселенной и подошла к многочисленным космическим истинам, но она слишком часто становилась жертвой неспособности провести различие между несколькими уровнями реальности, такими как абсолютный, трансцендентальный и конечный. Она не смогла принять во внимание тот факт, что являющееся конечно-иллюзорным на абсолютном уровне может быть абсолютно реальным на конечном уровне. Кроме того, она не обратила никакого внимания на основополагающую личность Всеобщего Отца, с которым можно поддерживать личную связь на всех уровнях — от уровня эволюционного создания, с его ограниченным опытом общения с Богом, до уровня Вечного Сына, обладающего неограниченным опытом общения с Райским Отцом.

Со временем население Индии отчасти вернулось к древним ритуалам вед, модифицированных учениями миссионеров Мелхиседека и закрепленных впоследствии брахманскими жрецами. Эта древнейшая и самая космополитическая из мировых религий претерпела дальнейшие изменения под влиянием буддизма и джайнизма, а позднее — мусульманства и христианства. Однако ко времени своего появления в Индии учения Иисуса настолько пропитались культурой Запада, что стали считаться «религией белого человека», чуждой индуистскому сознанию.

В настоящее время индуистская теология описывает четыре нисходящих уровня божества и божественности:

1. Брахман: Абсолют, Бесконечное, ОНО ЕСТЬ.

2. Тримурти: верховная триада индуизма. В этом объединении первый член триады, Брахма, представляется самосозданным из Брахмана — бесконечности. Если бы не тесная связь с пантеистическим Бесконечным, Брахма мог бы стать основой для концепции Всеобщего Отца. Брахма также отождествляется с судьбой.

Поклонение второму и третьему членам триады, Шиве и Вишну, возникло в первом тысячелетии после Христа. Шива является владыкой жизни и смерти, богом плодородия и верховным разрушителем. Вишну исключительно популярен благодаря вере в то, что он периодически воплощается в облике человека. Таким образом, в воображении индийцев Вишну становится реальным и живым. Некоторые люди считают высшим божеством Шиву или Вишну.

3. Ведические и постведические божества. Многие из древних арийских богов, такие как Агни, Индра, Сома, сохранились в качестве второстепенных по отношению к трем членам Тримурти. Со времени древней ведической Индии появились многочисленные дополнительные боги, которые также вошли в индуистский пантеон.

4. Полубожества: сверхлюди, полубоги, герои, демоны, призраки, злые и добрые духи, чудовища, гоблины и святые более поздних культов.