Примерно до середины спуска с горы никто не проронил ни слова. Затем Иисус прервал молчание, заметив: «Смотрите, не рассказывайте никому — даже своим братьям — о том, что вы увидели и услышали на этой горе, пока Сын Человеческий не воскреснет из мертвых». Трое апостолов были потрясены и обескуражены словами Учителя — «пока Сын Человеческий не воскреснет из мертвых». Лишь недавно они вновь утвердились в своей вере в него как в Освободителя, Сына Божьего, и только что они своими собственными глазами видели, как он преобразился в славе, — и теперь он начал говорить о «воскресении из мертвых»!

Петр содрогнулся при мысли о смерти Учителя — это не укладывалось в его сознании. Опасаясь, что Иаков или Иоанн зададут какой-нибудь вопрос, касающийся данного заявления, он решил, что лучше всего будет перевести разговор на другую тему. Не зная, что сказать, он произнес первое, что пришло ему в голову: «Учитель, почему книжники говорят, что Илия должен прийти прежде Мессии?» Иисус, зная, что Петр пытается избежать упоминания о его смерти и воскресении, ответил: «Илия действительно приходит первым, чтобы подготовить путь для Сына Человеческого, который должен много пострадать и, в итоге, быть отвергнутым. Но я говорю вам, что Илия уже пришел, и они его не приняли, а поступили с ним, как хотели». И тогда три апостола поняли, что говоря об Илии, он имеет в виду Иоанна Крестителя. Иисус знал: если они настаивают на том, что он является Мессией, то Иоанн должен быть тем Илией, о котором говорится в пророчестве.

Иисус обязал их никому не говорить, что они получили представление о той славе, которая ждала его после воскресения, ибо он не хотел, чтобы они укреплялись в мысли о том, что, принятый теперь в качестве Мессии, он хотя бы в чём-то будет соответствовать их ошибочным концепциям чудотворного освободителя. Хотя Петр, Иаков и Иоанн размышляли обо всём этом про себя, они рассказали об этом случае только после воскресения Учителя.

Пока они продолжали спускаться с горы, Иисус сказал: «Вы не захотели принять меня как Сына Человеческого; поэтому я согласился, чтобы меня приняли согласно укрепившемуся у вас мнению. Но не заблуждайтесь — воля моего Отца должна восторжествовать. Решив следовать велениям своей собственной воли, вы должны приготовиться ко многим разочарованиям и испытаниям, однако та подготовка, которую я дал вам, должна быть достаточной, чтобы победоносно провести вас даже через эти избранные вами страдания».

Причина, по которой Иисус взял Петра, Иакова и Иоанна с собой на гору преображения заключалась не в том, что они были в каком-то смысле лучше других апостолов подготовлены к тому, чтобы стать свидетелями произошедшего, и не в том, что они были в духовном отношении более достойны такой привилегии. Отнюдь! Иисус хорошо знал, что никто из двенадцати не обладает необходимой для этого духовностью; поэтому он взял с собой только тех трех апостолов, в обязанности которых входило сопровождать его, когда он желал побыть наедине и предаться уединенному общению.

То, что увидели на горе преображения Петр, Иаков и Иоанн, было мимолетным видением великолепного небесного зрелища, состоявшегося в тот знаменательный день на горе Ермон. Преображение ознаменовало следующее:

1. Признание Вечным Сыном-Матерью Рая полноты посвящения инкарнатной жизни Михаила на Урантии. Иисус получил подтверждение того, что он выполнил требования Вечного Сына. И Гавриил доставил Иисусу это подтверждение.

2. Заявление об удовлетворенности Бесконечного Духа полнотой посвящения Михаила на Урантии в образе смертной плоти. В данном случае вселенский представитель Бесконечного Духа — непосредственный соратник Михаила на Салвингтоне и его неизменный партнер — обратился к нему устами Отца-Мелхиседека.

Иисус приветствовал это заявление относительно успеха своей земной миссии, сделанное посланниками Вечного Сына и Бесконечного Духа, однако он отметил, что Отец не указал на завершение урантийского посвящения; невидимое духовное присутствие Отца, действуя через Личностного Настройщика Иисуса, лишь подтвердило: «Вот Сын мой возлюбленный; слушайте его». И это было сказано словами, которые предназначались также для слуха трех апостолов.

После этого посещения небесных существ Иисус стремился узнать волю Отца, и он решил продолжать свое посвящение в образе смертного вплоть до естественного окончания этого посвящения. Для Иисуса смысл преображения заключался именно в этом. Для трех апостолов это событие означало вступление Учителя в завершающий этап своего земного пути в качестве Сына Божьего и Сына Человеческого.

После официального разговора с Гавриилом и Отцом-Мелхиседеком Иисус побеседовал с ними, своими попечительскими Сынами, о делах вселенной.

В то же утро, во вторник, перед завтраком Иисус и его спутники прибыли в апостольский лагерь. Подойдя поближе, они увидели, что апостолы окружены толпой, и вскоре до них стали доноситься громкие голоса спорящих и ссорящихся людей. В общей сложности, здесь было около пятидесяти человек; за исключением девяти апостолов, присутствовавшие делились на две равные группы — иерусалимских книжников и верующих учеников, которые следовали за Иисусом и его соратниками от Магадана.

Хотя толпа спорила по целому ряду вопросов, основным предметом разногласий являлся некий житель Тивериады, Иаков Сафедский, днем ранее прибывший сюда в поисках Иисуса. Его единственный ребенок — сын примерно четырнадцати лет — страдал тяжелой формой эпилепсии. В дополнение к этому нервному заболеванию юноша был одержим одним из тех блуждающих, зловредных и мятежных промежуточных созданий, которые в те времена присутствовали на земле в бесконтрольном состоянии, так что юноша являлся одновременно и эпилептиком, и одержимым.

В течение почти двух недель этот несчастный отец, мелкий чиновник Ирода Антипы, скитался у западных границ владений Филиппа в поисках Иисуса, надеясь уговорить его вылечить больного сына. Ему удалось нагнать апостольскую партию лишь к полудню того дня, когда Иисус находился на горе с тремя апостолами.

К великому удивлению и огромному смущению девяти апостолов, этот человек, которого сопровождало около сорока других людей, внезапно предстал перед ними. В момент появления этой группы девять апостолов — по крайней мере, большинство из них — предавались своему старому соблазну, обсуждая, кому предстоит быть больше других в грядущем царстве; они увлеченно спорили о возможном положении, которое займет тот или иной апостол. Они попросту не могли полностью освободиться от своей давней мечты о материальных свершениях Мессии. И теперь, когда Иисус сам признал, что является Освободителем, — во всяком случае, признал факт своей божественности, — что могло быть более естественным, чем в отсутствие Учителя заняться обсуждением своих излюбленных надежд и мечтаний? Они были поглощены этой темой, когда Иаков Сафедский вместе с другими искавшими Иисуса людьми внезапно появился перед ними.

Андрей выступил вперед, чтобы поприветствовать отца и сына, и спросил: «Кого вы ищете?» Иаков ответил: «Добрый человек, я ищу вашего Учителя. Я надеюсь на исцеление своего страдающего сына. Я хотел бы попросить Иисуса изгнать беса, которым одержим мой сын». И отец начал рассказывать апостолам о своем больном сыне и его тяжелых припадках, которые не раз грозили лишить его жизни.

Пока апостолы слушали его, Симон Зелот и Иуда Искариот подошли к отцу и сказали: «Мы можем излечить его; тебе не нужно ждать возвращения Учителя. Мы — посланники царства; мы больше не скрываем этого. Иисус является Освободителем, и ключи от царства переданы нам». К этому времени Андрей и Фома отошли в сторону посоветоваться. Нафанаил и другие смотрели в изумлении; все они были ошеломлены внезапной смелостью, если не сказать дерзостью, Симона и Иуды. Тогда отец сказал: «Если вам дано творить эти чудеса, я молю вас произнести те слова, которые избавят мое дитя от этой кабалы». Тогда Симон выступил вперед и, возложив руку на голову ребенка, посмотрел ему в глаза и приказал: «Выйди из него, нечистый дух; именем Иисуса подчинись мне». Но юноша только еще сильнее забился в припадке, и книжники высмеяли апостолов, а разочарованным верующим пришлось выслушивать колкости этих враждебно настроенных критиков.