Мириам была уравновешенной и спокойной девочкой, глубоко чувствовавшей всё возвышенное и духовное. Марфа отличалась медлительностью в мыслях и действиях, но была чрезвычайно надежным и исполнительным ребенком. Малютка Руфь была радостью семьи; хотя ее речи отличались беспечностью, ее сердце было абсолютно чистым. Она почти что поклонялась своему старшему брату и отцу. Но ее не баловали. Она была восхитительным ребенком, хотя и не такой привлекательной, как Мириам, которая являлась первой красавицей семьи — если не всего города.

Со временем Иисус сделал многое для того, чтобы либерализовать и видоизменить семейные учения и обряды, относившиеся к субботним ритуалам и многим другим аспектам религии, и эти изменения встретили горячее одобрение Марии. К этому времени Иисус стал бесспорным главой дома.

В том же году Иуда пошел в школу, и для того, чтобы покрыть эти расходы, Иисусу пришлось продать свою арфу. Так он расстался с последним из своих увлечений. Он очень любил играть на арфе, когда утомлялись его разум и тело, однако он утешал себя мыслью о том, что теперь, по крайней мере, его арфу не конфискуют сборщики налогов.

Хотя Иисус был беден, это ни в коей мере не повлияло на его общественное положение в Назарете. Он был одним из первых юношей города и пользовался огромным вниманием со стороны большинства девушек. Поскольку Иисус являлся великолепным образцом сильного и умного мужчины, а также принимая во внимание его репутацию духовного вождя, неудивительно, что Ревекка — старшая дочь Ездры, богатого назаретского купца и торговца — почувствовала, что постепенно влюбляется в сына Иосифа. Первой она открыла свое чувство Мириам, сестре Иисуса, а Мириам, в свою очередь, рассказала обо всём своей матери. Мария сильно встревожилась. Неужели ей предстоит потерять сына, ставшего теперь незаменимым главой семьи? Будет ли конец несчастьям? Что дальше? После этого она задумалась о влиянии женитьбы на будущий путь Иисуса. Хотя и нечасто, но она всё же вспоминала о том, что Иисус был «заветным дитя». Обсудив данную проблему, Мария и Мириам решили попытаться пресечь эту затею, пока о ней не узнал Иисус. Они отправились прямиком к Ревекке, рассказали ей обо всём и чистосердечно сообщили о своей вере в то, что Иисус является сыном предначертанной судьбы и что ему предстоит стать великим религиозным вождем, — возможно, Мессией.

Ревекка внимательно слушала. Их рассказ сильно взволновал ее, и она прониклась еще большей решимостью связать свою жизнь с полюбившимся ей мужчиной и разделить с ним его судьбу вождя. Она убеждала (себя) в том, что такой человек тем более будет нуждаться в преданной и умелой жене. Она истолковала попытку Марии разубедить ее как естественную реакцию — боязнь потерять главу и единственного кормильца семьи. Однако зная, что ее отец одобряет ее влечение к сыну плотника, она справедливо решила, что он с радостью обеспечит семью Иисуса доходом, достаточным для возмещения его заработков. После того как ее отец согласился с этим планом, Ревекка еще раз встретилась с Марией и Мириам, но когда ей не удалось заручиться их поддержкой, она решилась поговорить с самим Иисусом. Ей удалось сделать это с помощью своего отца, который пригласил Иисуса в их дом на празднование семнадцатилетия Ревекки.

Иисус внимательно и участливо выслушал их предложение — вначале от отца Ревекки, затем от нее самой. В своем мягком ответе он сказал, что никакие деньги не смогут выполнить вместо него его обязанность — самому поднять семью его отца, «выполнить самый святой человеческий долг — быть верным своей семье». Отец Ревекки был глубоко тронут словами Иисуса о преданности семье и далее не участвовал в разговоре, сказав лишь своей жене Марии: «Он не сможет быть нашим сыном; он слишком благороден для нас».

После этого состоялся памятный разговор с Ревеккой. До сих пор Иисус не проводил большого различия между мальчиками и девочками, юношами и девушками, с которыми он общался. Его разум был слишком поглощен неотложными проблемами, связанными с практическими земными делами, и неизменными размышлениями о грядущем «выполнении дела Отца», чтобы он успел хотя бы раз серьезно подумать о воплощении личной любви в человеческом браке. Теперь же он был поставлен еще перед одной проблемой, с которой приходится сталкиваться и которую приходится решать каждому обычному человеку. Он воистину был «искушен во всём, подобно вам».

Внимательно выслушав Ревекку, он искренне поблагодарил ее за выраженное ею восхищение, добавив, что «оно будет воодушевлять и утешать меня во все дни моей жизни». Он объяснил, что он не волен вступать с женщиной в иные отношения, кроме как отношения братского уважения и чистой дружбы. Он дал недвусмысленно понять, что его первой и главной обязанностью является воспитание своей семьи и что он не может думать о женитьбе до тех пор, пока эта задача остается невыполненной, и затем он добавил: «Если мне суждено стать сыном предначертанной судьбы, то я не должен принимать на себя пожизненных обязательств до тех пор, пока моя судьба не станет явной».

Ревекка была убита горем. Она была безутешна и только уговаривала своего отца уехать из Назарета. Наконец, он уступил, и они переехали в Сепфорис. В последующие годы многие добивались ее руки, однако для всех у нее был один ответ. Она жила с единственной целью: дождаться того часа, когда тот, кто был для нее величайшим из когда-либо живших людей, вступит на свой путь проповедника живой истины. И она преданно следовала за ним в течение всех богатых событиями лет его общественного труда, присутствуя (незамеченной Иисусом) в день его триумфального вступления в Иерусалим. И она была «среди других женщин» вместе с Марией в тот роковой и трагический день, когда Сын Человеческий висел на кресте, оставаясь для нее — как и для бесчисленных небесных миров — «возлюбленным и величайшим из десяти тысяч».

Историю любви Ревекки к Иисусу пересказывали по секрету в назаретских домах, а позднее — в Капернауме. Поэтому, хотя в последующие годы многие женщины любили Иисуса так же, как его любили мужчины, ему уже никогда не приходилось отвергать личной преданности, предложенной какой-либо другой добропорядочной женщиной. Начиная с этого времени, чувства, которые люди испытывали к Иисусу, носили больше характер уважения, полного преклонения и обожания. Как мужчины, так и женщины искренне любили его за то, чем он являлся, — без какой-либо примеси эгоизма или желания превратить его в объект только своей любви. Однако многие годы самозабвенную любовь Ревекки вспоминали каждый раз, когда речь заходила о человеческой личности Иисуса.

Хорошо зная подробности истории с Ревеккой, а также то, что Иисус отказался даже от любви прекрасной девушки, Мириам (не осознавая предначертанность судьбы своего брата), стала идеализировать его и прониклась трогательной и глубокой любовью к нему как отцу и брату.

Хотя они едва ли могли себе это позволить, Иисус чувствовал странное побуждение отправиться в Иерусалим на Пасху. Его мать, зная о недавнем происшествии с Ревеккой, мудро убеждала его совершить паломничество. В действительности, он искал случая поговорить с Лазарем и навестить Марфу и Марию, хотя и не отдавал себе в этом отчета. Не считая своей собственной семьи, он любил этих троих людей больше всех на свете.

Он шел в Иерусалим через Мегиддо, Антипатриду и Лидду, повторив частично тот же путь, которым его семья возвращалась из Египта в Назарет. На дорогу ушло четыре дня, и он много размышлял о прошлых событиях, происходивших в Мегиддо и в окрестностях этого города — международного поля брани Палестины.

Иисус прошел через Иерусалим, лишь ненадолго задержавшись, чтобы взглянуть на храм и собиравшиеся здесь толпы посетителей. Он чувствовал странную и растущую антипатию к этому построенному Иродом храму и его духовенству, которое назначалось по политическим мотивам. Больше всего он хотел увидеть Лазаря, Марфу и Марию. Лазарь был его сверстником и являлся теперь главой семьи: к этому времени он успел похоронить и свою мать. Марфа была на год с лишним старше Иисуса, а Мария — двумя годами младше. И для всех троих Иисус был кумиром и образцом совершенства.