На протяжении нескольких лет Мелхиседек продолжал воспитывать своих учеников и готовить салимских миссионеров, которые проникли во все соседние племена, в особенности в Египет, Месопотамию и Малую Азию. С течением времени эти проповедники удалялись всё дальше от Салима, неся с собой евангелие Макивенты — веру в Бога и доверие к нему.

Потомки Адамсона, селения которых располагались вокруг озера Ван, охотно внимали хеттейским проповедникам салимского культа. Из этих мест, где некогда находился центр андитской культуры, проповедники направлялись в отдаленные районы Европы и Азии. Салимские миссионеры проникли во все регионы Европы и достигли даже Британских островов. Одна группа добралась до андитов Исландии через Фарерские острова, в то время как другая пересекла Китай и достигла восточных островов, на которых обитали японцы. Жизнь и опыт отважных мужчин и женщин, отправлявшихся в путь из Салима, Месопотамии и с берегов озера Ван для просвещения племен восточного полушария, представляют собой героическую страницу в истории человеческого рода.

Но задача была столь громадной, а племена — столь отсталыми, что результаты были неясными и неопределенными. Из поколения в поколение, в различных местах, евангелие Салима попадало на благодатную почву, однако, за исключением Палестины, идея единого Бога так и не смогла завоевать устойчивого признания у целого племени или народа. Задолго до прихода Иисуса учения ранних салимских миссионеров оказались, в целом, растворенными в древних и более широко распространенных суевериях и поверьях. Изначальное евангелие Мелхиседека было почти полностью поглощено верованиями в Великую Мать, Солнце, а также другими древними культами.

Вы, кто пользуется сегодня преимуществами книгопечатания, плохо понимаете, сколь нелегко было поддерживать истину в те давние времена, с какой легкостью одно поколение забывало новые учения своих предшественников. Существовала неизменная тенденция подчинять новые доктрины более древним учениям и магии. Новое откровение всегда оскверняется прежними эволюционными вероучениями.

Вскоре после разрушения Содома и Гоморры Мелхиседек решил закончить свое чрезвычайное посвящение на Урантии. Решение о завершении пребывания во плоти было принято им под воздействием целого ряда обстоятельств, главным из которых была растущая тенденция окружающих племен и даже ближайших соратников относиться к нему как к полубогу, сверхъестественному существу, кем он и являлся; однако в их отношении появилось чрезмерное благоговение и огромный суеверный страх. В дополнение к этим причинам, Мелхиседек хотел заблаговременно покинуть место своих земных трудов, с тем чтобы до смерти Авраама истина о едином и единственном Боге успела укрепиться в умах его последователей. Поэтому, однажды вечером, Мелхиседек удалился на покой в свой шатер, пожелав своим человеческим спутникам доброй ночи, и когда они пришли к нему на следующее утро, его там не было, ибо его товарищи забрали его.

Внезапное исчезновение Мелхиседека стало огромным испытанием для Авраама. Несмотря на то что Макивента недвусмысленно предупреждал своих последователей о том, что однажды ему придется исчезнуть так же, как он когда-то появился, они не могли смириться с потерей своего замечательного вождя. Огромная организация, созданная в Салиме, почти полностью исчезла, хотя именно на предания об этих временах опирался Моисей, выводя евреев-рабов из Египта.

Утрата Мелхиседека опечалила сердце Авраама, и эта печаль не оставляла его до самой смерти. Он покинул Хеврон, отказавшись от своих планов создания материального царства, а теперь, потеряв своего соратника по созданию царства духа, он покинул Салим, отправившись на юг, чтобы жить поближе к своим предприятиям в Гераре.

Сразу же после исчезновения Мелхиседека Авраама охватили страх и робость. Прибыв в Герар, он скрыл свое имя, в результате чего Авимелех присвоил себе его жену. (Однажды ночью, вскоре после своей женитьбы на Саре, Авраам подслушал заговорщиков, собиравшихся убить его, чтобы забрать его великолепную жену. Этот страх постоянно преследовал Авраама — вождя, отличавшегося неизменной храбростью и отвагой; всю свою жизнь он боялся, что его тайно убьют для того, чтобы завладеть Сарой. Этим объясняется, почему в трех отдельных случаях этот мужественный человек проявил настоящую трусость.)

Однако ничто не могло остановить Авраама от исполнения своей миссии в качестве преемника Мелхиседека. Вскоре у него появились новообращенные среди филистимлян и подданных Авимелеха. Заключив с ними договор, он, в свою очередь, перенял от них много суеверий, в особенности — порочную практику принесения в жертву перворожденных мальчиков. Так Авраам вновь стал великим палестинским лидером. Перед ним преклонялись все группы, его чтили все цари. Он был духовным вождем всех окружающих племен и продолжал оказывать влияние в течение некоторого времени после своей смерти. В последние годы жизни он вернулся в Хеврон — в места своей прежней деятельности, где он трудился вместе с Мелхиседеком. Последним поступком Авраама была отправка доверенных слуг в находившийся на границе с Месопотамией город его брата Нахора, для того чтобы они подыскали среди родственников невесту для сына Авраама — Исаака. В течение долгого времени члены этого клана придерживались обычая вступать в брак со своими двоюродными братьями и сестрами. Авраам умер с твердой верой в Бога — той верой, которой его научил Мелхиседек в исчезнувших школах Салима.

Новому поколению было нелегко понять рассказ о Мелхиседеке. Не прошло и пятисот лет, как многие стали считать всё это повествование вымыслом. Исаак довольно точно придерживался учений своего отца и хранил верность евангелию салимской общины, но Иакову было труднее постичь смысл этих преданий. Иосиф твердо верил в Мелхиседека и, в основном по этой причине, пользовался у своих братьев репутацией мечтателя. Почести, оказанные Иосифу в Египте, во многом объяснялись памятью о его прадеде Аврааме. Иосиф получил предложение возглавить египетские армии, однако ввиду своей глубокой приверженности традициям Мелхиседека и последующим учениям Авраама и Исаака, он решил служить в качестве гражданского правителя, будучи уверенным в том, что таким образом он сможет принести больше пользы для приближения небесного царства.

Учение Мелхиседека было полным и исчерпывающим, но письменные свидетельства о тех временах впоследствии казались древнееврейским священникам невероятными и фантастичными, хотя многие из них в какой-то мере понимали эти записи, по крайней мере, вплоть до того времени, когда в Вавилоне были внесены многочисленные изменения в текст Ветхого Завета.

То, что в Ветхом Завете представлено как беседы Авраама с Богом, в действительности было встречами Авраама с Мелхиседеком. Последующие писцы считали «Мелхиседек» синонимом «Бога». Упоминание многочисленных встреч Авраама и Сары с «ангелом Господним» относится к их частым посещениям Мелхиседека.

Древнееврейские рассказы об Исааке, Иакове и Иосифе намного достовернее рассказов об Аврааме, хотя и здесь есть много искажений фактов — умышленных и неумышленных изменений, внесенных при составлении этих повествований еврейскими священниками во время вавилонского плена. Хеттура не являлась женой Авраама; как и Агарь, она была всего лишь наложницей. Вся собственность Авраама перешла Исааку, сыну Сары — его законной жены. Авраам не был в столь преклонном возрасте, как об этом говорится в письменных свидетельствах, и его жена была значительно моложе. Их возраст был специально изменен, чтобы впоследствии представить рождение Исаака как чудо.

Национальная гордость евреев была чрезвычайно ущемлена вавилонским пленом. Не желая мириться с чувством национальной неполноценности, они ударились в другую крайность — национальный и расовый эготизм, исказив и извратив свои традиции с намерением вознести себя, как богоизбранный народ, над другими. В связи с этим они тщательно исправили все свои свидетельства, чтобы поставить Авраама и других национальных героев значительно выше всех остальных лиц, включая и самого Мелхиседека. Поэтому древнееврейские писцы уничтожили все имевшиеся в их распоряжении упоминания об этом важном периоде, сохранив только рассказ о встрече Авраама с Мелхиседеком после сиддимского сражения, которое, как они полагали, овеяло Авраама славой.