Но после побед Цезаря хитрый грек сообразил, что все клятвы и уверения побежденного триумвира — письмена на песке. Он пригласил развенчанного владыку Рима к себе. На корабле с пурпурными парусами, сопровождаемый остатками пышной свиты, прибыл Великий на рейд у Казикайского мыса. Отмели не дали пристать к берегу, и высокий гость уже готовился сойти в ладью царя. Но подкупленный Птолемеем Люций Семптимий, патриций из свиты Помпея, ударом ножа в спину прикончил своего вождя. Глумясь уже над мертвым, отрубил голову и бросил к ногам Лагида.

Этот кровавый дар предназначался Цезарю. Птолемей надеялся завоевать благосклонность Дивного Юлия. В мечтах Лагид уже свергал Клеопатру и возлагал на себя тиару обоих Египтов. Но он перестарался...

Взяв в руки голову триумвира, соратника своей юности, мужа покойной дочери, Дивный Юлий заплакал:

— Я хотел сохранить ему жизнь.

С Помпеем умерла его молодость, воспоминания о первых походах, былая, чуть насмешливая, но крепкая солдатская дружба.

Разбитый наголову, лишенный своих легионов, Великий перестал быть опасным. Ему можно было подарить жизнь, хотя бы ради памяти Юлии. Ведь она любила своего Кнея, носила под сердцем его ребенка... Цезарь поцеловал мертвый рот друга юности:

— Спи, бедняга, в чужой земле.

Голову Помпея похоронили с почестями.

Клеопатра прислала гонца к Цезарю, прося мира и защиты от мятежного брата. Неожиданно для всех Цезарь принял сторону царицы. Ее войска и легионы Цезаря соединились у озера Мерид.

Этот колоссальный водоем, выкопанный по воле фараонов Среднего Царства, занимал пространство, в два раза превосходившее площадь Рима. Широкий канал, снабженный шлюзами, связывал озеро Мерид с Нилом. Шесть месяцев вода текла из реки в озеро, шесть месяцев из озера в Нил.

Изумительный дворец в тысячу покоев, соединенных лабиринтом, узкими переходами и галереями, вставал на берегу канала. Вокруг раскинулись дома и храмы оазиса Фаюма.

Египетские полки уже поджидали гостей. Сверкающая позолота боевых колесниц, дорогая сбруя прекрасных берберийских коней, живописные наряды, зеленые передники вокруг бедер и высокие головные уборы из пламенеющих перьев фламинго на военачальниках и красивые драпировки цветных повязок на воинах — все переливалось, играя в лучах африканского солнца.

Парадом египетской рати командовал наследник престола — Цезарион. На боевой колеснице, высокий и стройный, он казался ожившей фреской Рамзеса. Но под священным уреусом — золотым змеем, обвивающим чело молодого фараона, сверкали властные, широко разрезанные глаза квирита.

Цезарь пристально смотрел на юношу. Энергичное загорелое лицо, резкий орлиный профиль и тонкие, строго сжатые губы. Цезарион был хорош. Гай Юлий отвернулся. Этот был чужим, и все же он был родным сыном.

Египтянин на колеснице приблизился к римскому вождю. Цезарь стоял впереди своих легионов, опустив щит и опершись на меч. Царевич спрыгнул с колесницы и приветствовал его на безупречном аттическом наречии. Поблагодарил за помощь, оказанную его матери, и просил почтить их дом, отдохнуть в Александрии, во дворце Царей. Римлянин отвечал на родной латыни:

— Я принимаю твое приглашение, Лагид!

Солнечная зыбь улыбок пробежала по лицам легионеров. Дивный Юлий правильно поставил мальчика на место. Лагид — незаконный ребенок, носящий за неимением отца родовое имя матери... и все!

Цезарь пировал в Александрии. Царица обоих Египтов предупреждала каждое его желание. Цезарион на парадах показывал высокое искусство военного мастерства. Он превосходно владел копьем и мечом, метко стрелял из лука, выиграл в беге колесниц по пересеченной местности, укрощал необъезженных берберов. На пирах оживлял беседу стихами Сафо и Алкея. Этот красивый, мужественный юноша был достоин самого пылкого восхищения. Он мог стать идеальным наследником завоевателя вселенной, но Цезарь молчал. Немало незаконнорожденных оставили римские солдаты на путях войны, но кто же посмеет подвести их к родному очагу в Италии?

Цезарь писал племяннику письма, длинные, ласковые, обстоятельные. Просил учиться, он сам стареет, и, может быть, Маленькому Юлию придется править Италией, Трансальпинией, Африкой и Востоком скорей, чем мальчик думает.

Октавиан читал письма всем желающим, упивался нежностями, которыми осыпал его приемный отец. Он — единственный наследник славы, любимый, ненаглядный сынок

На суд Цезаря были вызваны все четверо претендентов на престол. Клеопатра, ее брат и супруг Птолемей Дионис, младшая царевна Арсиноя и Птолемей Дитя. Чтобы раз и навсегда положить конец династическим распрям, римский полководец присудил Клеопатре и Птолемею Дионису жить в любви и согласии и править совместно Египтом. Двоим младшим, брату и сестре, подарил Кипр, отменив сенатское постановление о присоединении этого острова к провинциям Рима.

 На упреки Гирсия, смеясь, пожал плечами:

— Египтянка мне не нужна! Не хватало, чтобы я в угоду ей раздавал римские земли. Но сейчас Риму важнее получить долги, чем сохранить Кипр. А потом, неужели ты думаешь, что девочка Арсиноя и ее маленький брат смогут управлять своим царством без помощи Римского легата?

Ни чары Клеопатры, ни робкие, молящие взоры Цезариона не помогли. Цезарь настаивал на уплате старого долга в десять миллионов золотых денариев.

Птолемей Дионис велел отправить на монетный двор все сокровища храмов и даже собственную золотую утварь. Назло Клеопатре и ее любовнику хлебал пустую похлебку из деревянных мисок. На улицах показывался в грубых холщовых одеждах и даже начал спешно учиться говорить по-египетски. Коверкая на греческий лад египетские слова, разъяснял своим подданным, что отнюдь не римская наложница, нечестивая блудница Клеопатра, а он — истинное дитя страны Хем, живое воплощение великих фараонов минувших времен.

В сердцах александрийцев росло негодование на чужеземцев. В лице царя римляне унизили весь народ Египта. Птолемея озарил ореол мученика.

Вспыхнуло восстание. Жители столицы примкнули к войскам Птолемея и Арсинои. Юная царевна оказалась мужественней своих братьев. Переодетая юношей, она сама руководила битвой.

Несколько дней пожары и уличные бои разрушали прекрасную столицу Лагидов. Но народ Египта молчал. Он орошал свои поля, пахал, сеял, собирал жатву и платил подати. И какой бессмыслицей казалось тихим, трудолюбивым пахарям кидаться в бой за право платить эти подати обязательно царю—македонцу, а не римскому пришельцу!

Не поддержанный земледельцами Египта, стародавними, молчаливыми кормильцами страны Хем, александрийский мятеж был быстро подавлен. Спасаясь в панике, Птолемей утонул. Красавица Арсиноя по воле своей старшей сестры погибла на плахе. Главная вина юной мятежницы заключалась в том, что она была моложе и прекрасней Клеопатры. Лишившись царицы, Кипр вернулся под опеку Рима.

Клеопатру Дивный Юлий выдал замуж за ее младшего брата Птолемея XIII, овдовевшего после гибели Арсинои. На прощанье, не без иронии, посоветовал царственным супругам жить дружно и не нарушать воли народа римского.

Однако александрийский мятеж не был единичной вспышкой. Победа парфов над Крассом подорвала на всем Востоке веру в непобедимость Рима.

То тут, то там загорались отдельные восстания, но уже не было единой воли, чтоб объединить эти разрозненные силы. Стоило появиться вдали легионам Цезаря, и наследники грозного Митридата Солнца кидались врассыпную. Преданные и проданные своими царьками, народы Азии вновь покорились Риму.

И все же "Пришел, увидел, победил", насмешливо брошенное Гаем Юлием, оказалось не больше как звонкой фразой. Его армия была истощена, а впереди еще ждал нелегкий поход в Африку Дальнюю, где укрепился Секст Помпей.

Антоний заранее начал стягивать самые испытанные легионы к югу Италии и подготовлял их к переброске за море.