175. А. П. Чехову
Среда 19 нояб. 903
19 ноября 1903
Москва
Дорогой Антон Павлович!
Вчера опять не было времени написать. Был занят вторым актом и наконец кончил его. По-моему, получается очаровательный акт. Бог даст, декорация выйдет удачная. Часовенка, овражек, заброшенное кладбище среди маленького лесного оазиса в степи. Левая часть сцены и средина без всяких кулис — один горизонт и даль. Это сделано одним сплошным полукруглым задником и пристановками для удаления его. Вдали в одном месте блестит речка, видна усадьба на пригорке. Телеграфные столбы и железнодорожный мост. Позвольте в одну из пауз пропустить поезд с дымочком 1. Это может отлично выйти. Перед закатом будет виден ненадолго город. К концу акта туман; особенно густо он будет подыматься из канавки на авансцену. Лягушачий концерт и коростель — в самом конце 2. Налево, на авансцене — сенокос и маленькая копна, на которой и поведет сцену вся гуляющая компания. Это — для актеров, им это поможет жить ролями. Общий тон декорации — левитановский. Природа — орловская и не южнее Курской губернии.
Теперь работа идет так: вчера и сегодня вел репетицию 1-го акта Владимир Иванович, а я писал следующие акты. Я еще не репетировал своей роли. Все еще колеблюсь относительно декорации 3-го — 4-го актов. Макет сделан и вышел очень удачно: с настроением, и кроме того, зал расположен так, что всему театру будет виден. На авансцене что-то вроде боскетной при зале. Далее — лестница и биллиардная. На стенах нарисованные окна. Для бала эта декорация удобнее. Однако какой-то голос шепчет мне все время, что при одной декорации, измененной в 4-м акте, спектакль будет легче, уютнее. На этих днях надо решать.
Погода, увы, убийственная. Все опять стаяло, и часто идет дождь.
Ваш К. Алексеев
176. А. П. Чехову
23 ноября 1903
Москва
Дорогой Антон Павлович!
Опять перерыв, опять не дали писать целых три дня. Что же было за это время? Сейчас вспомню. 20-го не было спектакля. Утром репетировали. Потом было заседание, на котором решили ехать на пасху и весну в Киев и Одессу. Это приятно потому, что, может быть, и Вам можно будет ехать с нами. Вот было бы хорошо? Надо думать, что в это время там тепло… Повезем все Ваши пьесы (увы, за исключением «Чайки»), «Одиноких», «Дно» и «Штокмана». Вечером 20-го были у сестры (Анны Сергеевны), куда была приглашена вся труппа. Вечер не удался, и я делал наблюдения для 3-го акта «Вишневого сада». Вернулись поздно и очень устали. 21-го была репетиция 2-го акта. Вечером я не играл. Хотел писать планировку, но ничего не вышло. Был совсем не в ударе. Вчера утром репетировали 2-й акт, а вечером играли «Цезаря». Сегодня тоже репетировали 2-й акт и вечером играли «Дядю Ваню». Сбор хороший (1400 рублей); в театре сидит Ермолова и очень аплодирует.
Что сказать о репетициях? Тона не найдены, хотя во 2-м акте навертываются. Искания тонов и образов, конечно, задерживают общую репетовку. С каждым спектаклем нам становится все труднее и труднее перевоплощаться и быть разнообразными. Чудится, что и вся пьеса пойдет в каком-то ином тоне, чем предыдущие. Все будут бодрее, легче… Словом, хочется пользоваться акварельными красками.
Да! Сегодня произошел большой скандал в университете. Владимир Иванович поехал туда читать пьесу (1 акт «Вишневого сада»). Студенты, обиженные тем, что им дали мало билетов, ворвались до начала заседания, выломали двери и заняли все места. Приехавшей публике не хватило мест. Заседание отменили, и Веселовский бежал (представляю себе эту картину и невольно вспоминаю Серебрякова — Лужского) 1. Будьте здоровы.
Преданный и любящий К. Алексеев
177*. В. В. Котляревской
26 дек. 1903
26 декабря 1903
Москва
Многоуважаемая и дорогая Вера Васильевна!
Простите, что пишу на таком клочке. Вот почему: единственное время для поздравлений — это антракты между актами «Цезаря». Ими я пользуюсь и теперь.
Поздравляю Вас с праздником и с наступающим годом. Желаю Вам многого. Прежде всего, чтоб тяжелое время Ваших домашних бед поскорее миновало, чтоб бедные Ваши больные поправились. Вам желаю бодрости, душевного равновесия и большей веры в себя; желаю избавиться от артрита, желаю хороших ролей и артистического удовлетворения; желаю, чтобы Вы не забывали своих друзей, преданных Вам и любящих; желаю, чтоб Вы поскорее приехали в Москву повидать тех, кто Вас ждут, тех, кто прикованы к Москве и не могут выехать из нее. После Вашего чудесного письма я послал Вам, временно, коротенький ответ. До сих пор ожидаю свободного часа, чтоб ответить на Ваше письмо, пока же шлю благодарность за него, за память и ободрения 1. Страдания с ролью Брута поглотились волнениями о «Вишневом саде». Он пока не цветет. Только что появились было цветы, приехал автор и спутал нас всех 2. Цветы опали, а теперь появляются только новые почки. Пьеса пойдет между 7 и 14 января. Только когда сбуду эту постановку, почувствую себя человеком. Правда, буду много играть, т. е. и в «Саде» и в «Цезаре», но сей последний мой мучитель пойдет тогда реже. Пять спектаклей «Вишневого сада» легче сыграть, чем один раз «Цезаря». Было много протестов в мою пользу по поводу исполнения мною роли Брута 3. Это удовлетворило меня до известной степени. Благодаря протестам стали слушать роль, что мне и надо. Успеха внешнего (о котором я и не забочусь) — никакого. Поклон Нестору Александровичу. Целую Ваши ручки. Жена и дети шлют поклоны.
Преданный К. Алексеев
Сегодня играем «Цезаря» в 45 — и раз.
178*. О. Л. Книппер-Чеховой
12 февраля 1904
Москва
Дорогая Ольга Леонардовна!
Если интересуетесь вопросом учреждения отделений Художественного театра в провинции 1,- приходите завтра, в пятницу, на совещание, которое состоится у нас дома около 8 часов. Кажется, Антон Павлович собирался зайти.
Преданный К. Алексеев
179*. И. А. Тихомирову
16 февраля 1904
Москва
Дорогой Иоасаф Александрович!
Ходят упорные слухи, что Ваше дело, увы, продолжаться не может 1.
Напишите: правда ли это? Если это правда, к сожалению, — напишите, что Вы предполагаете делать в будущем.
У нас начинается преинтересное дело. Окончательный его план задуман очень широко, а именно:
учреждается Товарищество на акциях провинциальных театров. Правление — в Москве. Репетиции весной, часть лета и осенью — в Москве. Художественный театр оказывает делу всю ту помощь, которая в его средствах.
Набираются 3 труппы. Каждая из них готовит по 15 пьес. Итого 3 труппы, 45 пьес — разных.
Один режиссер не в силах поставить образцово такое количество пьес. Тут Художественный театр приходит на помощь. Весь его репертуар, макеты, планировки, гардероб может быть скопирован. В помощь к режиссеру труппы отпускается один из артистов или свободный режиссер, хорошо знающий пьесу. Все-таки такой артист, если он и не настоящий режиссер, может скопировать знакомую пьесу лучше, чем настоящий режиссер, плохо освоившийся с пьесой.
На долю каждого режиссера труппы выпадает самостоятельная постановка 5 пьес.
Общество снимает 3 провинциальных театра, приспосабливает их для всего репертуара 45 пьес, и труппы разъезжаются по своим местам. Сыграв свой репертуар — происходит перемещение трупп по городам и повторение каждой труппой своего репертуара. Итак, каждый город увидит 3 труппы и 45 пьес, очень хорошо поставленных. На репетиционное время все собираются в Москву — поближе к Художественному театру, чтоб от него опять набраться духа. Вот, в общих чертах, задача большого дела. К этой цели можно подойти не сразу, хотя бы потому что 3-х трупп собрать сейчас нельзя. Пока можно набрать одну труппу с очень хорошим женским персоналом и с посредственным мужским. Такую труппу мы и собираем. Если Вы окажетесь свободным — думаем поставить Вас во главе. Будущий год труппа будет сыгрываться и функционировать в Москве. Играть, конечно, другой репертуар, чем мы. Есть в виду несколько пьес — новых. Репертуар, вероятно, будет состоять из 5 пьес. Играть в Охотничьем клубе (самостоятельные благотворительные и клубные спектакли). Ездить по соседним городам на гастроли. Поездка постом по провинции с новинками сезона. Играть по фабрикам. Случись, что освободится какой-нибудь театр — взять его и гастролировать месяц там, сыграв весь репертуар.
