171. А. П. Чехову
5 ноября 1903
Москва
Дорогой Антон Павлович!
Вчера не писал Вам по Вашей же вине. Я был свободен, ко мне приехал по делу Сергей Саввич Мамонтов 1. Он уезжает на днях в Японию специальным корреспондентом от «Русского листка». Свою службу у Сапожникова 2 он бросил и делается газетным работником. Он так умолял меня прочесть ему Вашу пьесу, что я не выдержал, и мы сели за чтение. Вы простите мне мою слабость, принимая во внимание его любовь к Вам, его мольбу и продолжительную отлучку, благодаря которой он не увидит и не скоро будет иметь возможность прочесть пьесу. Впечатление огромное. Я зачитался и отмахал всю пьесу. По окончании мне пришлось уйти от него, и он, кажется, вторично прочел пьесу без меня. Он согласен со мной, что ничего подобного Вы еще не писали.
Есть одно дело по режиссерской части. Не знаю почему, мне очень хочется видеть 3-й и 4-й акты в одной декорации. В последнем акте разрушенной и приготовленной к отъезду. Это, право, не из дурной сентиментальности. Мне чувствуется, что так пьеса будет уютнее, что публика сроднится с домом. Вторая зала вносит какую-то путаницу. Может быть, она нужна Вам, чтоб еще больше оттенить былое богатство. Но это выразится, мне кажется, и так. При одной декорации для двух актов — однообразия не будет, так как опустошение дома изменит совершенно настроение 4-го акта. Мы будем продолжать вырабатывать макет, а тем временем, может быть, Вы напишете два слова… Еще вопрос: что Епиходов, Дуня — могут сидеть при Лопахине? По-моему — да 3.
Сейчас играем «Цезаря». Начинается «Форум». В театре сидят предводители 15-ти губерний. Ради «Цезаря» они отменили заседание. Сегодня ждали в театр и вел. князя, но у него умерла племянница, и они изволили отбыть из Москвы. До завтра, дорогой Антон Павлович, будьте здоровы.
Преданный и любящий
К. Алексеев
5 ноября 903
Среда
172. А. П. Чехову
5 ноября 1903
Москва
Дорогой Антон Павлович!
Перечитывал Ваши письма и исправляю в них одно недоразумение: Сергей Саввич поехал в Японию не от «Русского листка», а от «Русского слова», по просьбе Дорошевича 1. Теперь я покоен: я восстановил честь милого Сережи. Он намеревается издать книгу, если поездка его удастся.
Репетиции идут каждый день. Работают энергично. Некоторые находят интересные тона. У Ольги Леонардовны есть интересные намеки. Кажется, я нашел что-то подходящее для Гаева 2. Жена играет Аню, а нашла прекрасный тон для Шарлотты. Надо будет привить его Муратовой 3. Каждый день мысленно благодарю Вас за пьесу: такое наслаждение работать над ней. Одно горе — это «Цезарь». Хочется бросить все и только думать о «Вишневом саде». Только разойдешься вовсю, только взойдешь в настроение, а тут Брут с тяжелым, жарким плащом, голыми ногами, холодными латами и длиннейшими монологами. Играешь и чувствуешь, что никому это не нужно.
Сегодня, слава богу, 4 градуса мороза, но снега мало, и потому дорога — невозможная. Может быть, скоро увидимся. Вчера опять не писал Вам. Шли «Столпы общества». Я не схожу со сцены, а антракты маленькие. Утром была репетиция. У «Цезаря» есть только одна хорошая сторона. Есть время писать Вам эти записки, которые доставляют мне удовольствие, но едва ли очень развлекают Вас. Нет интересных тем. Жизнь однообразна. Сегодня в театре М. Е. Дарский 4 и художник Богданов-Бельский. Он жертвует нам в фойе свою картину 5.
Любящий и преданный К. Алексеев
173. А. П. Чехову
Четв. 13 н. 1903
13 ноября 1903
Москва
Дорогой Антон Павлович!
Безобразие!.. Вот уже 5 дней, как я не писал Вам. В субботу — первый спектакль возобновленных «Одиноких». Участие Качалова (за Мейерхольда) оживило весь спектакль 1. Да и старые исполнители и исполнительницы выросли как актеры. Может быть, кто знает, публика стала лучше понимать. По той или иной причине, спектакль имел очень большой успех, как художественный, так и материальный. Итак, волнения первого спектакля лишили меня возможности писать. В воскресенье первая беседа «Вишневого сада», а в 4 часа свадьба дочери того директора, который заменяет меня на фабрике. Пришлось быть и сидеть до конца, чтоб не обидеть. В понедельник и вторник утро — планировка макетов на сцене и составление новых макетов, проба и т. д. на сцене. Это очень утомительная вещь, когда надо торопиться и напрягать фантазию. По вечерам — «Цезарь», а после него — почти безжизненный труп. Вчера весь день был свободен от театра. Я должен был в один день написать планировку первого акта. Был в духе, и потому удалось. Писал не разгибаясь, и, с непривычки, так устала рука, что едва дописал спешное. Сегодня утром читалась планировка актерам, а меня услали домой, чтоб продолжать 2-й акт 2. Только что я расположился с удовольствием, меня зовут в переднюю. Оказывается, учительница детей, придя давать им уроки, упала на пол, и с ней приключился удар. Поднялся содом. К обеду ждали гостей. Все стали собираться, доктора, гости… Конечно, всем отказали, кроме близких, в числе которых остались Ольга Леонардовна и Мария Павловна. Больная в тяжелом положении лежит у нас, а я должен был ехать на «Цезаря». В антракте пишу Вам. Вот мой дневник этих дней. Репетиции начались, и очень дружно. Я пока играю Гаева. Леонидов пробует Лопахина. Это произошло отчасти потому, что я боюсь играть купцов, отчасти потому, что при Гаеве мне возможно участвовать в постановке. При Лопахине (которым пришлось бы очень много заниматься) — трудно. Ольга Леонардовна и Мария Павловна здоровы. Очень соскучились по Вас. Будьте здоровы. Жена шлет в хлопотах свой привет.
Ваш К. Алексеев
174. А. П. Чехову
15 ноября 1903
Москва
Дорогой Антон Павлович!
Вчера опять не писал, хотя не играл, а только репетировал утром. Я думал писать планировку «Вишневого сада», но вчера, в воскресенье, захворала Желябужская, и [в] воскресенье идут «Столпы общества». В понедельник же планировка необходима. Вот мне и пришлось работать вчера — залпом, до половины ночи. Все-таки написать не успел. Не писалось. Был утомлен и озабочен болезнью учительницы детей. Несмотря на наши протесты, родные увезли ее от нас, и ей стало хуже.
Спасибо за Ваше письмо. Оно меня сконфузило, но я не беру на себя так много. Дорожу и пользуюсь каждым Вашим замечанием даже и о декорациях 1. Макет 3-го акта выходит удачно. Я начинаю колебаться, так как в этой декорации даль выйдет интереснее. Из макетов опаснее всех — первый акт. Он совсем прост по планировке. Рассчитано на то, чтоб сад был лучше виден. Декорация зависит от письма. Удастся оно Симову — великолепно, нет — плохо. Из исполнителей никто еще не определяется. Разве Качалов — дает что-то интересное 2. Артем, как всегда, начал с Курюкова (из «Федора») 3. Это называется в эпических тонах… Боюсь немного за Муратову — Шарлотту. Большая, в мужском костюме — это может быть грубо… Вы пишете, что Ваш приезд зависит от Ольги Леонардовны. К сожалению, она права, что не выписывает Вас. Погода ужасная. То снег выпадет, то стаивает. Мостовые изрыты. Грязь, вонь. Поскорее бы морозы.
До свидания, дорогой Антон Павлович. Надо итти играть сцену в палатке. Вы спрашивали: почему я не люблю «Цезаря»? Очень просто: потому что не имею успеха и очень тяжело играть.
Любящий и преданный
К. Алексеев
Сегодня 25-й спектакль «Цезаря».
15 ноября 903
