Японская декорация (все участвующие в недавно игранной у нас пьесе «Микадо»). Продажа японских вещей и духов от Бодри и Брокара 4. Декорация Коровина. В следующей комнате мрачная картина «Царство леших». Избушки на курьих ножках, совы, змеи, лешие, грибы и пр. страсти 5.
В большой колонной зале, по четырем углам ее, следующие декорации. Малороссийский базар работы Наврозова по рисункам Богатова 6, продажа художественных произведений членов Общества. Напротив Кавказ, декорация Наврозова по рисункам Морозова 7. Здесь компания грузин продает фрукты и кавказские безделушки. Следующие две декорации работы Коровина. Одна изображает зиму, копия с рисунка, сделанного Васнецовым для «Снегурочки» 8. Берендейки 9 - наши ученицы и члены Общества — продают в костюмах, установленных С. И. Мамонтовым 10, мороженое. Напротив этой декорации сад XVIII века, где в соответствующих костюмах компания В. И. Фирсановой продает шампанское и цветы. В круглой комнате — фонтан из духов. В 12 час. по всем залам предполагается шествие жюри с герольдами во главе и подношение премий.
Для более подробных сведений заеду к Вам завтра или постараюсь прислать кого-нибудь сегодня, пока же принужден оборвать мое письмо, так как спешу в театр.
С глубоким почтением
готовый к услугам
К. Алексеев
16*. Н. К. Шлезингеру
13 апреля 1889
Москва
Николашка,
сегодня идет в последний раз «Горькая судьбина», я непременно хочу, чтобы ты меня видел и сказал свое мнение 1. Посылаю билеты.
Твой Кокося
17*. В. Д. Поленову
1889
Москва
Многоуважаемый Василий Дмитриевич!
Спешу выразить искренние сожаления по поводу Вашего отказа от должности члена Правления нашего Общества и утешаю себя надеждой, что в будущем году Ваше здоровье поправится настолько, что Вы не откажетесь снова принять эту должность. Пока же позвольте нам рассчитывать на то, что в случае надобности Вы не лишите нас своих советов, которыми мы очень дорожим. Прошу Вас взять на себя труд передать мой низкий поклон Вашей супруге от глубоко уважающего вас
К. Алексеева
P. S. Вложенные в письмо ср. 25, членский взнос, получил 1.
К. Алексеев
18*. Н. К. Шлезингеру
До 5 июля 1889
Москва
Николашка,
спешу, как с лучшим моим другом, поделиться с тобою своей радостью, которая, кажется, будет тебе неприятна. Я, против твоего желания, женюсь на М. П. Перевощиковой 1 и влюблен в нее до чортиков. Когда ты узнаешь ее поближе, то поймешь, оценишь и полюбишь, пока же придержи язык, так как мы еще не объявлены.
Кокося
19. З. С. и К. К. Соколовым
До 5 июля 1889
Москва
Костенька и Зинавиха!
Жаль, что не могу лично сообщить вам свою радостную новость, но, уверенный в том, что вы примете ее за шутку, если не услышите от меня подтверждения, я спешу уверить вас, что я влюблен и женюсь на Перевощиковой, конечно, главным образом для того, чтобы заручиться актрисой для нашей труппы.
Ваш Кокося
20*. А. Г. Достоевской
26 февраля 1890
Москва
Милостивая государыня!
В бытность мою в СПб я имел честь получить от Вас разрешение на переделку для сцены бессмертной повести Вашего покойного супруга «Село Степанчиково и его обитатели». После многих попыток мне удалось приспособить означенную повесть для сцены, сохранив, по возможности, все то, что могло уместиться в узкие сценические рамки. Позволяю себе надеяться, что вышеуказанной переделкой я не исказил произведения Вашего покойного супруга, так как не только я не позволил себе каких бы то ни было добавок, но даже связующие слова двух сцен, взятых из разных частей повести, я, по возможности, старался выбирать из самого произведения Вашего супруга, дабы тем избегнуть пестроты и шероховатости слога.
Пьеса была послана в цензуру со следующим заголовком: «Село Степанчиково и его обитатели», сцены из повести г. Достоевского в 3-х действиях. Цензура наложила на пьесу свое безусловное запрещение к представлению. Спустя несколько месяцев я предпринимаю, по совету одного из московских литераторов, вторичную попытку, чтобы добиться разрешения пьесы, и с этой целью я посылаю ее уже под другим названием, а именно: «Фома»; изменяю имена и фамилии действующих лиц 1 и с несвойственным мне нахальством подписываюсь за автора. В результате — полный успех и безусловное разрешение пьесы к представлению 2. Однако, прежде чем состоится таковое, я счел своим долгом написать Вам настоящее письмо и переслать Вам пьесу (каковая вышлется на этих днях), в надежде, что Вы не откажетесь высказать мне о ней свое откровенное мнение.
В ожидании Вашего разрешения на постановку пьесы в том виде, как она Вам послана, я спешу поставить Вам на вид, что, с своей стороны, я соглашусь на таковую постановку только в том случае, если моя фамилия не будет фигурировать на афишах. Пусть последние объявят публике следующее лаконическое название пьесы: «Фома», картины прошлого в 3-х действиях.
Не откажитесь принять от меня уверения в глубоком и истинном к Вам почтении
Вашего покорнейшего слуги
К. Алексеева
26 февраля 1890 г.
Адрес: Москва, Садовая, у Красных ворот, дом С. В. Алексеева — Константину Сергеевичу Алексееву.
21* А. Г. Достоевской
10 апреля 1890
Москва
Милостивая государыня!
Я глубоко признателен Вам за присланное любезное письмо 1, на которое спешу ответить Вам немедленно по возвращении в Москву.
Если переделка «Села Степанчикова» не исказила произведения Вашего супруга, то я мог бы счесть свой труд увенчанным успехом и постараться в будущем сезоне поставить эту пьесу в одном из императорских столичных театров. В Москве пьеса разошлась бы между следующими исполнителями: Фома — Садовский или Ленский; Егор Ильич — Рыбаков или Ленский; Сергей, его племянник — Южин; генеральша — Медведева; Ежевикин — Правдин или Макшеев; его дочь (для первых спектаклей упросил бы Ермолову); Сашенька — Лешковская; Мизинчиков — Музиль или Садовский; Обноскин — Охотин; Гаврила — Рябов; Татьяна Ивановна — Никулина или Уманец-Райская; Перепелицына — Садовская.
С труппой санкт-петербургского театра я плохо знаком, но полагал бы, что в Давыдове и Варламове нашлись бы главные исполнители ролей Фомы и Егора Ильича. Однако я предчувствую, что постановка пьесы на императорском театре будет сопряжена с большими затруднениями. Мне пришлось читать пьесу некоторым из артистов. Последние, привыкнув к современному репертуару, ищут прежде всего в пьесе действия, понимая под этим словом не развитие характеров действующих лиц, а развитие самой фабулы пьесы. Кстати сказать, наши артисты, особенно частных театров, подразумевают под фабулой пьесы движение или, вернее, беготню по сцене. Понятно, что при этих требованиях артисты, слышав[шие] пьесу, нашли ее малосценичной. Кто знает, может быть, и дирекция так же оценит эту пьесу и или забракует ее, или отнесется к ней без особого внимания, распределив роли между второстепенными артистами, или вычеркнет добрую половину пьесы. Если это так случится, то я бы предпочел, с Вашего разрешения, видеть пьесу в разумной и тщательной любительской постановке, тем более что эта пьеса прекрасно расходится между членами нашего московского Общества искусства и литературы. Там есть талантливые исполнители, которые отнесутся с должным вниманием к произведению Вашего супруга. Увидав эту пьесу на сцене, я уверен, что и пресса и артисты оценят ее лучше, чем они это сделали при чтении, и тогда, бог даст, пьеса попадет и на императорские подмостки. Давать же ее на искажение частным театрам мне было бы очень жаль. Любительский спектакль можно устроить в пользу весьма нуждающейся семьи покойного С. А. Юрьева 2. Эта благотворительная цель привлечет всю московскую интеллигенцию и обратит на себя внимание любителей театра.
