Не забывай и люби.
Твой Костя
286. Из письма к М. П. Лилиной
Июнь 1908
Париж
Дорогая моя и милая Маруся!
Не имею никаких известий. Боюсь, что ты не получаешь моих писем и телеграмм и волнуешься. Могу писать только Furstenhof, так как другого адреса не имею.
Вчера послал тебе письмо. Теперь продолжаю его.
…Послушал Бинштока и поехал в «Водевиль» смотреть английскую труппу. По словам Бинштока, она играет такую же сказку, как «Синяя птица», с удивительными эффектами и проч. Называется эта английская ерунда «Peter Pan» 1. В детскую к детям (которым каждому лет по 60-ти) прилетает волшебник, и они едут путешествовать, конечно, к индейцам, в море — к нимфе. Потом их крадут пираты. Первую секунду, когда волшебник вдруг взлетел до потолка и сел на камин, я было испугался за свою изобретательность в «Синей птице». Но кроме этого эффекта, повторяемого в одиночку и группами всюду, где только возможно, — ничего решительно нет. Со второго же полета все становится ясно. Видно и слышно проволоки. Видно, как их прицепляют. Простота доходит до того, что для отлетания стена распахивается, как двухстворчатая дверь, причем сзади видно машинистов, гуляющих по сцене мастеров и статистов, все колосники и проч. О бездарности пьесы и актеров рассказать нельзя. Все равно не поверят. Больно за театр! Актрисы все на подбор красавицы и спортсменски ловки. Они даже грациозны, с точки зрения цирка. В этом смысле проделываются необыкновенные скачки, повороты и телодвижения. И вся эта школа имеет своим родоначальником цирк и клоуна. Дикция, комизм, психология — клоуна. Когда же наступает драма, то Вева 2 с Кирой во времена своего детства были осмысленнее и ближе к правде. Их первые актеры и гастролеры этой труппы не могли бы пройти в группу наших соловьевцев или жаровцев 3. Судя по этой труппе — в Англии театра нет. После спектакля посидел в кафе. Все точь-в-точь то же самое, что было 15 лет. Те же слова, те же шутки, те же лица. По улице ходить нельзя, до такой степени пристают.
Неужели я состарился, думалось мне, — но нет. Я помолодел, состарились и отжили французы. Все, с кем я имел дело — кошэ,[42] гарсон, кассир у театра, носильщик — в большей или меньшей степени меня уже надули. Увы! Французы меня все больше разочаровывают.
Нежно обнимаю и целую — и благословляю тебя, Киру, Игоречка. О. Л. поклон, Н. Б. также.
Нежно любящий тебя
Костя
Гостиница скверная, спал хорошо. Сегодня куплю кое-что, потом поеду в Bois. Вечером для Стаховича посмотрю Huguenet 4.
287. M. П. Лилиной
Пятница
Июнь 1908
Париж
Дорогая, бесценная моя Маруся!
Пишу только несколько строчек. Ужасная жара. Тороплюсь на воздух. В Париже невозможно жить покойно. Вчера вышел — встретил Волошина (поэта). Потащил завтракать в Bouillon. Тащил в Бальмонту, но я не поехал. Как же не посмотреть театральную выставку 1. Поехал. Так себе. Посоветовали посмотреть вновь изобретенную машину для театра. Один небольшой ящик дает всевозможные звуки (до 60 штук). Топот лошадей, поезд, бурю и пр. Поехал к чорту на кулички. Машина в Гамбурге на выставке. Там нашел хромотропы для «Синей птицы» 2. Сегодня будут их показывать. Потом нужно привести себя на парижский лад для поездки к Метерлинку. Поехал по магазинам. Из России привез Метерлинку старинный ящик (как в «Царе Федоре»). Дорогой попортился, надо починить и наполнить конфетами. Так прошло до 7-ми часов. Полежал. В 7 поехал к Ledoyen. Ел. Оттуда для Стаховича в Athenee смотреть Huguenet. Хороший актер, но я видал лучших. Пьеса, которая здесь называется литературной, — просто коршевский водевиль.
Парижане большие актеры на маленькие вещи. Вечером, в 11 1/2, пошел домой. Спал хорошо.
Целую, обнимаю, благословляю тебя, детишек, остальным поклон. Нежно любящий
Костя
Завтра уезжаю к Метерлинку. Несколько дней писать не буду, так как сам не знаю, сколько там пробуду.
Твой Костя
288*. Жоржет Леблан
Июль 1908
Ваше хорошее и дружеское письмо вместе с гостеприимным приемом, которым Вы меня почтили в фантастически прекрасном Abbaye St.-Wandrille, меня искренно трогают. Тем труднее для меня не быть в состоянии исполнить Вашу просьбу 1.
Но, увы, для этого слишком много препятствий. Первое из них то, что я дрожу при одной мысли, представляя себя играющим по-французски в такой изумительной обстановке, которую Вы рисуете, в самом центре прекрасной Франции, перед французской публикой и, что самое страшное, — в присутствии самого Maurice Maeterlinck. Я не только буду смешон, но я просто не смогу выучить монологи, чтоб произносить их хотя бы по-ученически.
Вторая причина — мое лечение. Доктор нашел сильное переутомление и настаивает на продолжительном и строгом лечении. Сейчас я только что вернулся из Баденвейлера, где открывали памятник Чехову 2. Эта поездка сократила срок лечения, и теперь доктор еще неумолимее.
Третья причина та, что мы сами еще не знаем, куда поедем — быть может, к немецкому морю, быть может, на юг — около Biarritz'a.
От Вашей идеи я в полном восторге. Вы прекрасно выбрали пьесу и, как настоящий режиссер, ее мизансценировали. От души желаю Вам полного успеха. Не смею даже мечтать, что мне удастся хотя бы в качестве зрителя посмотреть этот единственный спектакль.
Еще раз благодарю Вас за доброе отношение. Надеюсь в Москве много и долго говорить с Вами об искусстве. Прошу передать Вашему мужу мое почтение. Получил ли он посланные ему книги Чехова? 3
Целую Вашу ручку и остаюсь сердечно и дружески Вам преданным.
289*. А. Ф. Люнье-По
Июль 1908
Мне переслали Ваше письмо из Москвы, я получил его только сегодня. Простите за происшедшую задержку, в которой я не виноват. Газетные слухи — неверны. «Синяя птица» еще не сыграна. Неизвестно еще, как она нам удастся, поэтому о поездке в Париж еще не было никаких предположений. Что касается других пьес, русского репертуара, то я не думаю, чтоб он мог заинтересовать парижскую публику, имеющую свои совершенно специальные требования. Ваша деятельность, которой я уже давно любуюсь, доказывает это.
От всей души желаю, чтоб Ваша энергия не остывала и, со свойственной Вам настойчивостью и силой, пробивала устаревшие и застывшие традиции. Что касается лично меня, то я всегда буду настаивать, в случае поездки в Париж, на Вашем содействии.
Желаю Вам успеха и энергии.
290*. Вл. И. Немировичу-Данченко
15/28 -908 — Гомбург
15 июля 1908
Дорогой Владимир Иванович!
Сегодня, 15 июля, день Вашего ангела. От души поздравляю Вас, дорогую Екатерину Николаевну, Мишу и Александра Александровича 1. Посылаем Вам телеграмму, но адреса правильного, не знаем. Пожалуй, не дойдет. Посылать телеграмму по тому же адресу, как и письмо, не решаюсь, так как нарочному придется платить. От души желаю Вам здоровья и энергии, которой пропитано Ваше письмо. Вы затеяли большое и важное дело. Дай бог довести его до конца. Для меня новый сезон начинается сегодня, так как это первое письмо к Вам. Поздравляю Вас с началом нового сезона. Дай бог провести его благополучно.
До сих пор я старался не думать о театре. Почему-то в этом году вся та часть нервной системы и мозга, которая больше всего работает для театральной жизни, небывало сильно утомилась. До сих пор я даже не приступал к монтировке «Ревизора», хотя знаю, что ее надо послать в Москву поскорее 2. Тем не менее я работал много. Писал свою книгу, которую, конечно, никогда не доведу до конца. Это писание необходимо для меня самого, чтобы разобраться в своем годовом опыте и уложить все по полочкам 3.
