Надеюсь, остальная часть дома не расплавилась вместе с компьютерами, но я все равно так и не закончила отделку.

Я говорю: — Знаете, вам не обязательно так ходить.

— Прошу прощения?

— С лицом, похожим на сто миль разбитой дороги. Теперь есть лазеры, которые могут убрать шрамы от угревой сыпи. Не нужно быть похожим на Томми Ли Джонса. Я имею в виду, что вы симпатичный парень. Процедура, наверное, даже не такая уж дорогая. Тысяча, может, две? Вы были бы как Брэд Питт.

— Хотя он немного придурок, не так ли?

Теперь я улыбаюсь.

— Точно. Понятия не имею, почему он променял Дженнифер Энистон на эту психопатку Анджелину Джоли.

Лохматый пожимает плечами.

— Наверное, Анджелина лучше в постели.

— Ну, да, но можно же просто получать удовольствие от секса. Для этого не обязательно жениться.

После минутного молчания, в течение которого мы просто смотрим друг на друга, Лохматый решает перейти к делу.

— Есть вещи, о которых мы не знаем. Мы бы хотели, чтобы вы заполнили пробелы.

Я скорчиваю гримасу.

— Ой-ой. Королевское «мы». Теперь у меня проблемы.

— Например, когда вы впервые обнаружили, что Сёрен Киллгаард – ваш брат?

Бац! – мое сердце ударяется о грудную клетку. Дружелюбный полосатый кот только что выпустил когти.

Отдышавшись, я говорю: — Он не мой брат.

Лохматый открывает папку одним пальцем, лениво приподнимает страницу, чтобы что-то прочитать.

— Сводный брат. Я признаю свою ошибку. — Он закрывает папку, складывает руки на коленях и снова переводит свой золотистый взгляд на мое лицо. — Несчастный плод недолгого романа вашего отца с норвежской студенткой.

Я сглатываю. Ощущение такое, будто кто-то засунул мне в горло пригоршню гравия.

— Голландской, — шепчу я. — Студентка была из Голландии.

Мы смотрим друг на друга. Он больше не выглядит таким дружелюбным.

— Авиакатастрофа, в которой погибли ваши родители.

Зная, что сейчас произойдет, я закрываю глаза.

— Судебно-медицинская экспертиза установила, что причиной аварии стало вмешательство в бортовую навигационную систему самолета. Кто-то взломал развлекательный интерфейс в полете, и оттуда…

Он щелкает пальцами. Пуф!

— Но вы уже знали это, не так ли?

Я открываю глаза и свирепо смотрю на Лохматого.

— Срочная новость: ненавижу риторические вопросы. Отвалите.

— У вас были доказательства того, что ваш сводный брат стал причиной авиакатастрофы, в которой погибли двести тридцать пять человек, включая ваших собственных родителей, и вы ничего не сделали с этой информацией.

— Неверно. Я рассказала об этом полиции. Они подумали, что я сошла с ума. На момент происшествия ему было тринадцать.

— И, судя по всему, он уже являлся социопатом.

— Судя по всему? По чему это? ФБР даже не знало о его существовании еще несколько дней назад.

— Мы не ФБР.

Верно. АНБ – это агентство, которое прослушивает всю планету. Электронная почта, посты в Facebook, мгновенные сообщения, телефонные звонки – они записывают всё это в сотрудничестве с каждым крупным поставщиком технологий и обрабатывают данные со скоростью семьдесят квадриллионов бит в секунду. Обычному домашнему компьютеру потребовалось бы двадцать две тысячи лет, чтобы сделать то, что их суперкомпьютер в штаб-квартире в Мэриленде может сделать в мгновение ока.

Они – старшие братья Большого Брата.

Я больше не могу сидеть, поэтому вскакиваю на ноги, начинаю расхаживать по комнате и грызть заусенец на большом пальце. Лохматого не беспокоит моя внезапная потребность походить. Он просто наблюдает за мной, отслеживая каждое мое движение своими хитрыми кошачьими глазами.

— Когда я его знала…

— В Массачусетском технологическом институте.

— Да! Заткнитесь уже, я хочу выговориться! На чем я остановилась? Ах да. Когда я его знала, Сёрен всегда присваивал себе чужие заслуги. Всякий раз, когда где-то в мире что-то ломалось – американские горки сошли с рельсов в парижском парке развлечений, прорвало водопроводную трубу и затопило тоннель метро в Амстердаме, случались авиакатастрофы, сходили с рельсов поезда, взрывы из-за террористов, – он утверждал, что это его рук дело. Если бы он мог придумать, как присвоить себе заслугу за то, что он вернулся в прошлое и застрелил Кеннеди, он бы это сделал.

Я разворачиваюсь, взбешенная всеми этими воспоминаниями, и смотрю на Лохматого.

— Я думала, он несет чушь!

Парень спокойно отвечает: — Пока не узнали, что это не так.

ДА. Пока я не поняла, что это не так. Именно тогда всё и пошло наперекосяк.

Я отворачиваюсь, скрещиваю руки на груди и смотрю на бетонную стену.

Лохматый продолжает говорить таким легким, непринужденным тоном, как будто мы две подружки, пьющие чай.

— По версии ФБР, вы двое познакомились в Массачусетском технологическом институте, а затем жили и взламывали вместе, пока не поссорились. После этого Сёрен отомстил вам за что-то, что вы сделали, чтобы его разозлить, и повесил на вас дело Bank of America, а затем исчез. Это правдоподобная теория, но главный вопрос в том, что стало причиной ссоры?

Когда я не отвечаю, он спрашивает: — Хотите услышать мою теорию?

— Нет, черт возьми, с большими буквами Ч-Е-Р-Т.

— Я думаю, вы пытались его убить.

Лохматый придурок. У этого парня рентгеновское зрение. Он видит меня насквозь даже лучше, чем Коннор.

Я тяжело выдыхаю.

— В свою защиту скажу, что он сам напросился.

Парень игнорирует это.

— Я прослушал запись вашего разговора. Жуткие вещи. «Любимая?» «Ты заставила меня так долго ждать?» То, как он произнес ваше имя? Я думаю, ваш брат был влюблен в вас до одержимости. Судя по всему, он влюблен в вас до сих пор.

Сквозь стиснутые зубы я произношу: — Сводный брат.

Он и это игнорирует.

— Думаю, Сёрен Киллгаард сплел вокруг вас хитроумную паутину, с вами, маленькой мушкой, прямо в центре. И к тому времени, когда вы поняли, что он манипулировал всем в вашей жизни, что он дергал за ниточки с тех пор, как умерли ваши родители, когда вам было восемь лет, и до смерти вашего дяди, когда вам было семнадцать, – что привело к тому, что вас отдали в приемную семью, а он спас вас оттуда, – вы уже так глубоко провалилась в кроличью нору, что не знали, как выбраться. И поэтому, как и любое дикое животное, загнанное в угол, вы сорвались.

— Вы узнали все это, прочитав данные в папке, да?

Очевидно, его маленькая речь окончена, потому что он больше ничего не добавляет и не отвечает на мой вопрос. Просто сидит и ждет.

И поскольку эта игра подходит к концу, я решаю рассказать Лохматому правду.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Вы знакомы с «50 оттенков серого»?

Он и глазом не моргает.

— Книга о извращенном сексе. Моей девушке она понравилась. Раньше читала ее мне вслух в постели. Хорошая вещь. И?

— И, — говорю я, глядя ему в глаза, — на фоне Сёрена Киллгаарда Кристиан Грей выглядит как диснеевский принц.

Еще одна пауза, пока парень переваривает мои слова.

— Значит, помимо того, что он социопат, он еще и садист.

— Если бы у маркиза де Сада и Стива Джобса был ребенок, это был бы Сёрен. Он гениален, жесток, и ему нравится все ломать.

— Еще раз, и что?

— И он поглотил меня.

Лохматый ждет, его янтарные глаза горят.

Я отворачиваюсь к стене. Каждый удар моего сердца – это маленькое землетрясение в груди.

— По-другому это не опишешь. Он питался моим одиночеством, как змея питается мышью. Я была ослеплена им. Его блеском. Его умом, тем, как он работал. Поначалу, хотя я и знала, что с ним что-то не так, что он сломлен, я была так благодарна за то, что он принял меня, когда мне больше не к кому было пойти, что он защитил меня от чего-то ужасного и заступился, когда никто другой этого не сделал, что я отбросила все сомнения. Я переехала к нему жить…

— В дом, принадлежащий профессору Альфредо Дюрану.