Для Эхо мы не люди. Мы — груз.

Гипотеза:

При попытке остановиться внутри портала его закрытие становится невозможным без принудительного отключения источников энергии.

Обоснование:

Энергия расходуется в самом начале перехода — на формирование обволакивающей сетки, которая фиксирует объект целиком. Пока хотя бы часть объекта находится внутри портала, система считает его «незавершённым». Следовательно, портал удерживает состояние до выхода последней точки.

Закрыть его в таком случае можно только насильно — полностью обрубив питание кристаллов.

Предположение:

Портал невозможно закрыть «естественным образом», если внутри остаётся хоть какой-то объект, живой или неживой.

Когда я додумал свои выводы, Эхо едва заметно колыхнулось — словно подтверждая мои мысли. Это выглядело странно: будто сама ткань мира кивнула мне в ответ.

Но миг закончился. Глаза сфокусировались — и мир снова стал резким.

Голова кружилась, в висках стучало, но я уже ясно видел: нас встречали люди.

Пятнадцать магов. И не просто магов — боевых.

Половина стояла с готовыми плетениями в руках, готовыми сорваться в удар в любую секунду. Остальные держались так, что сомнений не было: стоит только прозвучать команде — и они соберут узлы мгновенно.

И минимум четверо из них были выше восьмого ранга. Я понял это сразу: так же, как и с Кириллом Евгеньевичем, я не видел их сосудов. Никакого сияния, никакой картины Эхо. Только глухой щит, непроницаемая плёнка, скрывающая силу.

Странно и тревожно одновременно. Я знал, что это можно сломать. Теоретически.

Но точно не на моём уровне. Не на моём ранге.

Не успел я додумать до конца — как за спиной дрогнула и потухла арка.

Боевые плетения тут же растворились. Маги убрали их не в воздух, не в пустоту — я ясно видел, как каждый втянул силу обратно в себя. Эхо вернулось в изначальную точку, словно и не покидало сосуд.

Одновременно лекари накинули поверх нас несколько простых узлов. Гул в висках стих, мутная рябь перед глазами исчезла, дыхание выровнялось. Мысли сразу стали чётче — и я мог рассматривать происходящее дальше, не отвлекаясь на побочные эффекты перехода.

И именно тогда я заметил ещё одну деталь. О такой возможности я раньше даже не задумывался: держать заклинание наготове и при этом не терять силы… вернуть обратно то, что уже вложено в узел? Я бы сказал «невозможно», но сейчас видел — возможно. Ещё одна новая часть в возможностях магов.

И именно в этот момент от группы отделился один из них. Его Эхо было закрыто от меня, как щитом. Лицо — спокойное, осанка — правильная. Он шагнул ближе и учтиво поклонился.

— Здравствуйте, — произнёс он ровным тоном, в котором слышалась выученная вежливость. — Меня зовут Борис Анатольевич. Я отвечаю за ваше сопровождение до Императорского дворца.

Он сделал короткую паузу, взглянул на меня и моих спутниц и продолжил:

— Если позволите, я должен уточнить. Барон Аристарх Николаевич Романов? Госпожа Ольга? Госпожа Милена? Всё верно?

Слова звучали предельно корректно. Никакой фамильярности, только протокол.

— Прошу не счесть это за оскорбление, — добавил он чуть мягче, — но таковы правила встреч. Я обязан удостовериться, кто именно стоит перед нами.

Я кивнул. Всё было правильно. Всё так, как и должно быть в Империи.

Я сделал шаг навстречу и вместо кивка протянул руку.

На мгновение в глазах Бориса Анатольевича мелькнуло замешательство. Видно было: он ожидал ровного ответа по протоколу, но не личного жеста. Однако смятение длилось долю секунды. Он тут же собрался и пожал мою руку так, как того требовал этикет: крепко, но без лишнего нажима. Всё по правилам.

И это уже было ответом. Никакой надменности, никакой попытки «поставить меня на место». Канцелярия столицы — и всё же вежливость соблюдена.

— Очень приятно познакомиться, — произнёс я сдержанно, сохраняя ровный тон. — Да, всё верно: барон Аристарх Николаевич Романов. Мои спутницы — госпожа Ольга и госпожа Милена.

Я отметил для себя его реакцию. Протокол выдержан, лицо собранное. Всё так, как и должно быть при встрече с Империей.

— Очень приятно познакомиться, барон, — Борис Анатольевич чуть склонил голову, и в голосе его не было ни тени иронии. — Не каждый день выпадает честь встречать великие древние рода. Один из Тринадцати… это, без преувеличения, событие.

Он произнёс это без подкола, без намёка на то, что мой род пока мал и только поднимается. Нет — в его словах было реальное уважение, спокойное, выверенное.

Я отметил краем глаза, что Ольга и Милена тоже повели себя безупречно. Короткие поклоны головами — сдержанно, правильно. Достаточно, чтобы показать уважение, но не настолько глубоко, чтобы выглядеть излишне учтивыми. Всё ровно так, как и должно.

И я поймал себя на мысли: здесь аристократов учат одинаково — что в интернатах, что в домах, что в дружинах. Протокол — это язык, и язык этот все знают.

— Прошу, давайте проследуем к машинам, — сказал Борис Анатольевич и, встав в лёгкий полуоборот, приглашающе указал рукой направление.

— Разумеется. — ответил я сдержанно.

Он коротко кивнул и повёл нас к выходу. Шёл уверенно, без показной спешки, как человек, привыкший сопровождать важных гостей.

— Кортеж уже ожидает, — произнёс он. — Дорога к дворцу расчищена, поездка займёт около пятнадцати, максимум двадцати минут. По прибытии у вас будет выбор: либо немного отдохнуть, либо пройтись по дворцу — экскурсия подготовлена специально к вашему приезду. Встреча с Его Величеством назначена через три часа.

Я бросил взгляд на своих невест. Милена ответила лёгким кивком и почти невидимой улыбкой в уголках губ — спокойная уверенность. Ольга же смотрела вперёд с блеском в глазах: всё было ясно без слов.

Конечно, они выберут экскурсию. В Императорский дворец не приглашают каждый день.

Мы вышли из зала — и я поймал себя на неожиданной мысли: здесь всё выглядело почти так же, как в Красноярске. Тот же холл, те же каменные стены, даже охрана стояла в тех же местах. Типовой проект. Вероятнее всего, такие портальные центры строились ещё до того, как неравенство между регионами стало бросаться в глаза. Когда Империя пыталась выглядеть единой — и залы копировали друг друга, без излишеств, без столичной помпезности.

Но стоило выйти наружу, как картина изменилась. У входа выстроился тот же чёрный кортеж канцелярии — строгие машины, одинаковые, без намёка на индивидуальность. И всё же одно отличалось: впереди стоял здоровенный военный внедорожник с крупнокалиберным пулемётом. За ним сидел солдат — или, по крайней мере, так я решил его назвать. Форма была похожа на ту, что я видел у охраны центра, но потоки Эхо говорили иное. В нём чувствовалась сила куда более высокого ранга: части монстров явно были использованы серьёзные, не рядовые.

А для нас приготовили отдельный автомобиль. Лимузин с высокой крышей. В моём прошлом мире такая машина смотрелась бы нелепо, но здесь — наоборот, естественно. Чёрный корпус, полностью тонированные стёкла, и поверх всего — щит Эхо. Я уловил его сразу: защита исходила не от водителя и не от пассажиров, а от самой машины.

Я поднял взгляд от лимузина — и впервые по-настоящему увидел улицу.

Москва отличалась от Красноярска сразу. Небоскрёбы, стеклянные фасады, новые здания, блеск металла и витражей. Всё это выглядело богаче, выше, современнее.

Но больше всего внимание притянуло другое.

По периметру стояла императорская гвардия, тяжёлым строем отделявшая толпу от кортежа. Людей было много — сотни, если не тысячи. Они не прорывались, не кричали. Просто стояли и смотрели, а гвардейцы не позволяли подойти ближе. Картина была однозначная: власть здесь не прятала толпу за щитами, а показывала — вот вы, а вот Империя. И дальше этой линии вы не пройдёте.

Мы подошли ближе к машине. Человек из сопровождения распахнул дверцу. По всем правилам первым должен был войти я — глава рода. Таков обычай. Да, в Империи полное равноправие, и глава рода может быть как мужчиной, так и женщиной. Но сопровождающие прекрасно знали, кто именно здесь главный.