Да, мы уложили бедного «чёрного» прямо на пол. Ложить его на сиденье было слишком… страшно. Да и честно говоря, Кирилла Евгеньевича с Максимом тоже сажать куда-то было боязно: они были не просто «частично в крови», как мне сначала показалось. Нет. Их одежда полностью состояла из крови.

— Так вот, — продолжил Кирилл, — я решил проследить, чтобы ты доехал живым до дома. Потому что будет очень плохо, если не доедешь.

Он помолчал, вздохнул и добавил уже ровно:

— Сегодня Канцелярия Красноярска потеряла сорок три человека.

В лимузине воцарилась тишина. Даже Злата не нашла подходящую эмоцию для этого. Все погрустнели. Всё-таки смерть союзников остаётся смертью, даже если ты с ними не был знаком. Кто-то сегодня отдал свою жизнь за мою.

И я вдруг ясно понял: моя жизнь стала дороже, чем была ещё утром. Потому что за неё уже заплачено кровью.

— Спасибо, Кирилл Евгеньевич, — произнёс я. — За поддержку Канцелярии. За то, что сохранили мне жизнь.

Он хмыкнул. Не зло, а грустно.

— Я это очень ценю, — продолжил я. — И попытаюсь отплатить Канцелярии, как смогу. Но всё-таки… у вас есть предположения, кто это был?

— Есть, — ответил он, тяжело поднимая взгляд. — Работал «Клык». Дорогая бригада. Не каждый может себе позволить. Минимум — герцог. У них ценники высокие, слишком. Вряд ли это мелкие графы или бароны.

Он говорил без презрения — просто констатировал факт. Я понимал: суммы, о которых шла речь, были неподъёмны для «мелочи».

— Мы, впрочем, захватили кое-кого, — Кирилл перевёл взгляд на Максима Романовича. — То, что осталось от «Клыка». Не уверен, выживет ли он, чтобы рассказать, кто заказал.

Он замолчал, а потом добавил:

— Но, по правде сказать, нас волновали не столько вы, барон, сколько… — он снова посмотрел на Злату. — Дочь Его Величества. Пока она не вступила в полные права вашей жены, она остаётся дочерью Императора. А её Канцелярия обязана защищать всеми силами.

Слова звучали ровно, но я уловил под ними другое. Казалось… или мне лишь показалось? Кирилл Евгеньевич хочет защищать не только её, но и меня.

Мы уже повернули на трассу, ведущую к моему дому. Лимузин шёл плавно, внутри царила тишина. И вдруг я почувствовал сильный всплеск Эхо. Что-то очень быстро приближалось.

Я посмотрел на Максима:

— Максим. У нас проблемы.

— Максим, у нас проблемы.

Он поднял голову, и я заметил, как лицо его исказилось: привычка напрячь обе руки сработала, но в этот момент вторая была раздроблена. Мышцы дёрнулись — и боль сразу дала о себе знать. Я, конечно, усмехнулся про себя, насколько люди подвластны рефлексам, но понимал: не время смеяться. Для меня, как для гения отдающему себе отчет в каждой самой маленькой детали, это казалось странным.

На нас шло нечто. Сильное. Очень сильное.

Размер я определить не мог, но Эхо… оно било по струнам мощнее, чем у Морока. Того самого восьмого ранга, с которым мы столкнулись раньше. Это было больше. Гораздо больше. Девятый? Может, даже десятый.

Первым заговорил Кирилл Евгеньевич:

— Что там?

— Монстр, — коротко ответил я. — Ранг девятый. Может, и десятый. Прёт прямо на нас. Со стороны разлома.

Максим Евгеньевич выругался матом. Потом тяжело выдохнул:

— Опять. Барон, третий раз… третий раз вы меня заставили это делать. Вы магнит для неприятностей.

Он посмотрел на меня, ожидая цифру. Я повернул голову в сторону, откуда рвалось Эхо, и сам удивился: объект успел приблизиться метров на сто пятьдесят за то время, что мы разговаривали. Скорость — около ста двадцати, может, ста пятидесяти километров в час. Расстояние — восемь… нет, уже меньше, километров семь сокращаются.

И тут я понял: вижу дальше, чем раньше. Раньше — километр, максимум два, да и то смутно. Сейчас — два, три — максимально чётко, а восемь, девять — как раньше три. Значит, да, перешёл на второй ранг. Может, этот монстр стал катализатором.

Я быстро прикинул и сказал:

— С такой скоростью у нас сорок восемь секунд. Если быть точным. Ну может, около минуты. Может, его что-то притормозит — дерево или склон. Но счёт идёт на секунды.

— Машину остановить! — рявкнул Кирилл Евгеньевич. — Готовимся к бою!

Колёса лимузина завизжали, охрана снаружи рванулась в стороны.

А я ясно понимал: дружинников много, но если это десятка — никто из них не выстоит. Трое, на кого можно было бы положиться… Один сейчас лежит пластом на полу лимузина. Двое других держат по одной руке — и то с трудом.

Мы тоже вышли из машины. И Кирилл Евгеньевич, и Максим — оба держались на ногах, хоть и через силу. Зачем-то вышла Ольга, за ней Злата. И, разумеется, Милена — будто не могла остаться одна внутри.

— Девушки, — я обернулся к ним, — давайте вы останетесь в машине.

Ольга кивнула почти сразу. Понимала: толку от неё в таком бою немного, только мешать. Но Злата… вместе с Миленой они шагнули вперёд. И самое смешное — обе начали рвать подол платьев. Сначала я не понял, зачем. А потом дошло: чтобы не сковывало движения.

Но куда они? Если ещё Ольга со своим шестым рангом магии могла хоть что-то сделать, то Злата… пусть у неё и третий ранг магии, и шестой по силе, — для этого противника это ничто. Как и для меня, если честно. Только у меня хотя бы оставался шанс поработать со струнами Эхо.

Я посмотрел прямо на Злату:

— Ваше Величество, сядьте, пожалуйста, в машину.

Сказал твёрдо, без лишних слов. Уверенности, что она послушается, у меня не было. Но хотя бы попытаться стоило.

Моему удивлению не было конца. Сегодня, похоже, вообще день удивлений и странных событий.

Злата — и вот чудо — послушалась. Молча развернулась и пошла к машине.

А вот Милена… Она задумалась буквально на пару секунд, потом что-то для себя решила — и сорвалась вперёд. Даже не глядя на меня, будто сама поняла по моему взгляду, откуда прёт монстр.

Я не успел и слова сказать. Максим дёрнулся, пытаясь её остановить, но сил у него почти не осталось. Кирилл Евгеньевич выругался так, что дружинники вздрогнули, и процедил:

— Четвёртый раз.

Потом посмотрел прямо на меня и добавил, сухо, без тени улыбки:

— Мои соболезнования, барон.

Интерлюдия. Милена

Я видела, как трудно Аристарху было принять новость о том, что Канцелярия потеряла людей. На его лице читались понимание и сожаление: кто-то отдал жизнь ради него. И именно это ещё больше раззадорило мои чувства.

Честно — я сама была благодарна. Моя сила странная. Магия у меня обычная — вода. Могу подогреть, могу создать шар. К шестому рангу я научилась её замораживать и разогревать. А к девятому, говорят, смогу управлять водой в самих людях. Первая стихия, древний род — ничего необычного. Но моё Эхо… оно другое. Совсем не такое, как у остальных.

Я ехала и думала, стоит ли рассказать ему об этом. Всё-таки я уже узнала его секрет: он не из этого мира. Наверное, именно поэтому меня и тянуло к нему сильнее, чем раньше. Сильнее, чем до ритуала.

Они о чём-то разговаривали, а я ушла в свои мысли. И вдруг увидела перемену в его лице. Сначала лёгкий испуг — нет, не страх, а мгновенный укол тревоги. А потом — осознание. Он посмотрел в сторону, туда, где ничего не было. Даже не в окно — в стойку лимузина. И сказал:

— У нас проблемы, Максим.

Я поняла его без слов. Если он так благодарен людям, отдавшим за него жизнь, значит, и я готова отдать свою. Не ради ритуала — нет. А ради него. Хочу стать тем щитом, той опорой, которая ему нужна.

Он может притворяться аристократом, держать лицо и голос, но иногда прошлое выдаёт его. И в этот миг всё было ясно: ни Кирилл Евгеньевич, ни Максим Романович не справятся с этим. Слишком сильный противник. Он сам это понял, и я — тоже.

А я смогу. Не уверена, что выживу, но смогу. Если смогу его защитить, у него останутся две жены. Неплохие жёны. Хоть я и не полюбила Ольгу и Злату — они так и остались соперницами, — но понимаю: именно они должны быть рядом с ним.