— Милена поступит вместе с вами, — спокойно сообщил он. — Ей тоже пора. Хоть она и отказалась от Рода, но по происхождению — аристократка, и обязана пройти обучение. По дороге она будет вашей охраной. Сейчас она превосходит большую часть потенциальных учеников и даже многих дружиников Родов. Этого достаточно, чтобы вас не тронули по дороге до академии.

Он сделал небольшую паузу.

— Правда, в самой Академии будет иначе. Для таких, как она, предусмотрены ограничители. Чтобы не было перекоса. Так что в стенах учебного заведения она не сможет вам сильно помочь. Но в дороге — да. Её силы будет достаточно, чтобы отвести лишние неприятности.

Я сделал глоток. Горечь уже не резала язык. Скорее — согревала.

— А Академия… она обязательна?

— Для всех, у кого пробудилось Эхо и дало возможность использовать магию — обязательно. Особенно для аристократов. Учёт, контроль, подтверждение ранга. Мы все подчиняемся системе, господин. Даже те, кто выше других — обязаны быть на учёте.

Он шагнул к окну, спина прямая, руки за спиной.

— Теоретически вы могли бы выбрать и местную академию, ту же Красноярскую, — проговорил Яков. — Но, как глава Рода, вы не имеете такой роскоши. Ваш выбор — Московская Великая Академия имени Есенина. Там — лучшие преподаватели, лучшие артефакты, лучшие условия. Туда направляют наследников всех древних Родов. А значит — и вам туда. Кроме того, это одно из самых защищённых мест в стране. Пока вы там обучаетесь, враги Рода не смогут добраться до вас. И, если воспользоваться этим временем правильно, за три года вы не просто восстановите себя, но и станете сильнее, чем были.

Я помолчал. Всё, что я слышал от Якова, уже начинало складываться в план. Академия, Милена, тренировки, восстановление тела и силы. Но, как в любом мире, за всем стояли не только идеи и цели, но и деньги.

— А как у нас вообще обстоят дела с финансами? — спросил я, отставив чашу в сторону. — Род богат? Беден?

Яков слегка наклонил голову, будто взвешивая точность формулировки:

— Среди простолюдинов — мы богачи. Среди аристократии — скорее на дне. Один из самых небогатых Родов, господин. Пока что.

Я кивнул. Логично. Поместье не выглядело заброшенным, но и роскоши не было. Всё строго, практично, сдержанно.

— А банки есть?

— Только один. Имперский банк. Он же центральный, он же главный, он же единственный. Государственный. Все счета проходят через него. Кредитование, вложения, даже налоговые операции — всё только через него.

— А конкуренция?

— Не предусмотрена, — спокойно ответил Яков. — Есть, конечно, теневой рынок. Криминальные «банкиры», которые ссужают под дикие проценты. Но в них обычно заходят только те, кто уже отчаялся. И иногда не выходят вовсе.

Я покачал головой.

— У нас в мире всё куда сложнее, — пробормотал я, глядя в чашку. — В любом городе России на каждой улице — по десятку банков. У каждого свои условия, свои проценты, свои схемы и лазейки. Один и тот же кредит может обойтись в два, а то и в три раза дороже, если не вчитываться в договор. А ипотека… вообще сказка. Двадцать процентов годовых — это ещё можно считать удачей.

Яков слегка кивнул, будто подтверждая собственные мысли:

— У нас ипотека дешевле. От одного до четырёх процентов. В зависимости от аванса, гарантов, положения в обществе. Но сама недвижимость, господин, у нас в разы дороже. Потому что это не просто крыша над головой. Это — статус. И безопасность.

— В этом мы, похоже, не так уж и различаемся, — пробормотал я. — У нас тоже дом — это не про стены. Это про «что ты можешь себе позволить».

Он не ответил сразу. Лишь прищурился, проверяя, догадываюсь ли я о чём-то ещё. И я понял — снова оговорка. Снова след. Он делает это намеренно. Говорит не всё, но достаточно, чтобы я мог додумать.

Я не стал останавливать разговор. Не пытался вытянуть из него больше, чем он готов сказать. Просто кивнул и пошёл дальше по теме. Раз он общается так — будем говорить на его языке. Не скрывая, но и не выпытывая. Как он сам — с вежливостью, сдержанно, будто всё идёт своим чередом.

— А деньги? — уточнил я. — Вы тоже их рублями называете. Но сколько они стоят? Что можно купить на один?

— Средняя зарплата простолюдина на государственной или технической службе — десять рублей в месяц, — спокойно произнёс Яков. — На рынке за один рубль вы купите приличную куртку, за три — бронежилет. Хлеб стоит три-четыре копейки. Хотя… — он чуть повернул голову. — Копейки у нас, конечно, не металлические. Просто бумажки меньшей стоимости. Медных монет давно никто не чеканит.

Я чуть нахмурился. Пересчёт в голове происходил почти автоматически.

— То есть, один их рубль… это где-то десять тысяч моих?

Яков ничего не сказал. Только повернулся к окну, будто разглядывая дождевые потёки на стекле. Но я видел — он усмехнулся.

Яков обернулся. Лицо его снова было безмятежно вежливым.

— Теперь, господин, позвольте порекомендовать ещё один настой. — Он медленно достал из внутреннего кармана жилета небольшую склянку из матового стекла и аккуратно налил содержимое в чашку.

Я приподнял бровь:

— А это что ещё?

— Настойка из трав, собранных в безопасной аномальной зоне. — Он протянул чашку, как всегда с безупречной вежливостью. — Поможет уснуть. Во сне ваше тело начнёт восстанавливаться быстрее. Не полностью, конечно, но достаточно, чтобы с утра вы могли приступить к тренировкам. И к делам Рода.

— Ты про заводы?

— Разумеется. Вы сами сказали, что вернёте их. — Он чуть наклонил голову. — Я лишь напомнил: у нас много работы.

Я взял чашку, вдохнул терпкий аромат. Глубже, чем ожидал. Пряный. Тёплый. Где-то на грани убаюкивающего и ободряющего.

Яков подошёл ближе, и, когда я закончил пить, молча подал руку, помогая мне встать. Осторожно поддержал за локоть, будто я был из хрусталя, и проводил обратно к постели.

— Отдыхайте, господин, — мягко сказал он, поправляя подушку. — Завтра будет насыщенный день.

И второй раз за последние 4 сутки я уснул как человек. Сам. Не от боли, не от магического перегруза, не от истощения. А просто потому, что устал. И потому, что мог себе это позволить.

Проснулся я иначе, чем вчера. Без тумана в голове, без ощущения, что каждое движение отзовётся болью. Лазарет встретил тишиной и лёгким запахом трав, впитавшихся в стены.

В дверях — Милена. Стоит спокойно, как и в прошлый раз, но теперь я могу рассмотреть её без того, чтобы сквозь зубы сдерживать стон.

И взгляд цепляется.

Кожа — ровная, без серого налёта. Ни единой чешуйки под глазами. Линия шеи чистая. Руки — обе человеческие.

Вспоминаю тот момент, когда впервые коснулся её запястья. Тогда я и не знал толком, что такое Эхо, и тем более — как им пользоваться. Не было цели что-то менять, всё произошло на чистых рефлексах. Просто движение — и вдруг внутри что-то сорвалось, пошло вглубь, а под пальцами ткань стала выравниваться. Я заметил, что изменилась рука, и решил: всё ограничилось этим.

Ошибся.

Теперь понимаю — вместе с рукой задел и другие потоки, спутанные мутациями. Они начали раскручиваться сами, возвращая её тело к исходной форме.

— Принесла тебе завтрак, — говорит она ровно, но в уголках губ мелькает едва заметная улыбка, будто тонкий намёк на вчерашнее поражение. Ставит на прикроватный столик поднос с тарелкой и чашкой. — Сможешь сам или помочь?

— Справлюсь, — отвечаю я, уловив её намёк и криво усмехнувшись.

Она кивает, проверяет, удобно ли устроен столик, и, прежде чем выйти, добавляет:

— Как доешь и если чувствуешь себя нормально — жду тебя на улице. Время утренней тренировки. Яков сказал, что теперь мы будем заниматься каждый день.

— Нормально себя чувствую, — отвечаю я. — Так что жди.

Я стал размышлять, глядя на еду и раскладывая в голове факты. Тогда — случайный инстинкт и незнание. Теперь — понимание, что на такое нужно не только много сил, но и умение работать с Эхо тонко, точечно. В недавних боях я даже не сумел удержать собственный поток как следует, а тогда, не зная ничего, умудрился распутать целый узел чужих искажений.