Рикошет нашёл свою вторую цель. Под номером тринадцать.

Конец. Интерлюдий

Ну, если он здесь… значит, тот, кто стрелял в меня, уже мёртв. В этом я даже не сомневался. Он не оставляет врагов в живых.

Значит, можно и мне спокойно умирать.

Хотя бы за мою вторую смерть я был отомщён. Пусть и в этом мире.

Тьма.

Я закрыл глаза и начал тонуть в ней.

И в этой тьме он появился.

Стоял, как всегда, спокойно, руки за спиной, взгляд прямой и невозмутимый.

— Ну что же вы, господин, — произнёс Яков, — куда вы собрались? Вы только начали жить, а мне вот пора уходить. Я пришёл попрощаться. Честно говоря, очень глупо всё это вышло. То, что я сделал. Я так хотел увидеть финал, хотел увидеть конец… но видно, не в этот раз. И не в этом мире.

— Как? Зачем? Почему? — вырвалось у меня. — Зачем ты меня спас? Я ведь прекрасно понимаю, что ты не отсюда. Не из этого мира. Как и я. Ты не похож ни на одного, кого я здесь видел. А я видел уже многих.

Яков слегка усмехнулся уголком губ, но голос его оставался ровным:

— Понятно, что я не могу ответить вам на эти вопросы. Единственное, что я мог вам дать, я уже дал. Даже больше, чем следовало бы. Но это, господин, уже мои проблемы.

Он выдержал паузу и добавил чуть мягче:

— А вам я желаю лишь одного: покажите этому миру, каким он должен быть. Гениям всегда сложно. Особенно здесь. Может быть, мы ещё увидимся, господин. А теперь вам пора просыпаться.

Он не дал мне задать вопрос. Я не успел даже сказать до встречи. Яков лишь слегка взмахнул рукой — привычно, спокойно, будто закрывал за собой дверь.

И всё померкло.

…Я открыл глаза. Резкий вдох обжёг лёгкие, я повернул голову и увидел свой чёртов светильник на столе.

Я у себя в комнате.

И я жив.

Это был сон или Яков действительно покинул меня?

Я щёлкнул пальцами — и мир застыл.

Толпа превратилась в безмолвные статуи. Всполохи эха повисли в воздухе, словно оборванные нити.

Сдерживаться больше не имело смысла. Моё время здесь подходило к концу.

Я сделал шаг — и оказался рядом. Поднял его, как ребёнка, легко, без усилий.

Господин. Я всё ещё зову его так, хотя знаю: скоро мне придётся покинуть его.

Я приложил ладонь к ране на груди и залечил её. Почему бы и нет? Пусть живёт. Всё равно для меня всё уже кончено.

Перевёл взгляд на Максима. Он видел. Он понимал. Но благоразумно молчал.

Да, он заметил — я изменился.

Я наклонился к его уху и прошептал те слова, которые останутся у него в голове навсегда.

Но вслух произнёс только одно:

— Когда господин придёт в себя, обязательно передай ему это.

Ирония ситуации заставила меня усмехнуться про себя.

Ведь он даже не понял, что не слышал того, что я сказал. И повторит это лишь тогда, когда увидит господина на ногах.

Почему я продолжаю называть этого мальчишку «господином»?

Хотя, мальчишку… Даже его сорокалетний возраст для меня всё равно — детство.

Но он гений.

Таким же гением когда-то считали и меня.

А сейчас?

Я даже не знаю, кем считают меня те, кто ещё жив… если вообще кто-то из них остался.

— Пошли, — негромко сказал я, и Максим двинулся следом.

Мы шли по замершему миру, и шаги отдавались в полной тишине.

— Максим, — я нарушил молчание, — ты ведь понимаешь, что произошло? Ты ведь знаешь… кто я. И на что способен.

Он кивнул, не отводя взгляда.

— Да, знаю, Яков. И я очень удивлён, что ты пошёл на это. Нет, я не знаю, кем именно ты являешься. Но одно знаю точно: не уверен, что в нашем мире есть тот, кто сможет противостоять тебе.

Я усмехнулся, но только в мыслях.

Если бы ты знал… Если бы ты только знал, насколько я слаб на самом деле.

— Ты и не представляешь, Максим, — произнёс я уже вслух, — насколько ваш мир может быть сильнее других. Ваша магия… иная. Она даёт вам преимущество. Но вы, к сожалению, его не используете. Это дело ваше.

Я остановился, глядя на его настороженные глаза.

Мы зашли за ворота.

Я щёлкнул пальцами во второй раз — и мир ожил.

Ну как ожил? Он и не останавливался. Продолжал жить. Просто чуть медленнее.

Это стоило мне сил. Но последний подарок этому мальчишке я обязан сделать сам.

Ещё два щелчка — и обо мне, в сущности, никто не вспомнит. По крайней мере, о том, что я сделал здесь и сейчас. Вспышка? Пусть. Для всех это будет выглядеть так, словно Максим Романович подхватил юного господина и унёс его за стены поместья, защищая щитом.

Я взглянул на Максима.

— Пока я несу его в комнату, он выживет. С ним всё будет в порядке. Найди Милену. И… возможно, мы больше не увидимся.

Я задержал паузу и добавил тихо, но так, чтобы каждое слово врезалось в память:

— Если он умрёт, я нарушу все правила, которые только возможны. Найду тебя. И убью.

Нет, Максим понял правильно. Это не была угроза. Это было предупреждение.

И уже вслед ему, едва слышно, я произнёс:

— Это правило работает, пока он слабее тебя. Пока его жизнь на твоих плечах. А я… заканчиваю здесь. И ухожу. Тихо вздохнул. — А ведь так хотелось увидеть, чем всё это закончится. Жаль. Особенно жаль, что я так и не смог получить вашу силу.

Я шёл и смотрел по сторонам. Всё такое привычное… стены, дорожки, сад, даже воздух. Я успел сродниться с этим миром. И всё же — чужак остаётся чужаком.

Эхо.

Да, я чувствовал его. Мог на короткое время ухватить тончайшие нити, заставить их колебаться, даже вплести их в действие. Но нормального, полноценного контроля так и не достиг. Настоящего мастерства, того, чем владеет любой уважающий себя маг этого мира, — у меня не было.

Всё, что я делал, требовало непозволительно много моих собственных сил. Я словно стрелял пушкой по воробьям, сжигая свою мощь ради того, что местные школьники выполняют по учебникам. Каждый раз, когда я пытался управлять эхом, оно отзывалось с неохотой, ломалось, сопротивлялось. А потом оставляло после себя пустоту, выжженную в моём теле и голове.

Можно ли назвать это владением? Скорее — имитацией. Жалкой попыткой сыграть роль, к которой я не был создан.

А потом я узнал об этом роде. О тех, кто способен управлять струнами эхо. Не просто пользоваться, как все остальные, а изменять их, переплетать, подчинять своей воле. И тогда мне нужен был гений. Тот, кто сумеет найти путь туда, куда я так и не смог пробиться.

Я ждал. Долго ждал.

И привык. К этому дому, к этим людям, к самому поместью. Словно стал частью их быта — тихим, незаметным, вечным.

И вот он появился.

Из другого мира.

Правда, я до сих пор не понимаю — как. Какие силы его сюда привели? Вряд ли ради меня. Слишком большая честь. Вероятнее всего — случайность. Или… равновесие. Баланс, который всегда требует жертвы и вознаграждения.

Если так — тем хуже.

Я ухожу именно сейчас, когда спектакль только начался. А ведь я бы хотел посмотреть это шоу до конца.

Я уже почти дошёл до особняка, когда рядом с моими шагами раздался другой ритм. Лёгкие, но быстрые шаги.

— Яков! — Милена догнала меня, её взгляд сразу упал на Аристарха в моих руках. — Что с ним?

Я остановился, чтобы дать ей возможность увидеть всё самой: кровь, разорванную одежду, его безжизненно расслабленное тело.

— Господин жив, — произнёс я ровно. — Но ему нужно восстановление.

Она вскинула глаза на меня. В них тревога, но не страх.

— Зачем ты позвал меня?

— Потому что это должна сделать только ты, — ответил я. — Госпожа Милена, ритуал, начатый в тринадцать лет, ещё не завершён. Тогда вы стали мужем и женой по обряду рода. Но официальное скрепление наступает лишь после брачной ночи.

Она нахмурилась, дыхание её сбилось.

— Но почему мне не сказали об этом раньше?

Я вздохнул.

— Я надеялся, что времени будет больше. Что всё объясню сам. Но сейчас выбора нет. Ваши узы должны быть доведены до конца. Когда вы ляжете рядом, ваши эхо переплетутся. Это не просто близость. Это слияние. Ты отдашь часть своей силы и получишь часть его. Эхо перемешается, и он поднимется сильнее, чем прежде.