— Ну ладно, честно говоря, мне уже надоело видеть вас вблизи. Задавайте свои вопросы, только поскорее.

Скорчив на лице недовольную гримасу, помощник окружного прокурора удалился. Заняв свое место, он принялся хмуро чиркать карандашом по лежавшему перед ним пустому листу бумаги.

Мейсон вновь обратился к свидетелю:

— Доктор Бертран, вы помните свою последнюю встречу с Вирджинией Кристенсен в ресторане «Кошка и скрипка».

Этот вопрос был отнюдь не случайным. Еще вчера, после окончания судебного заседания, Вирджиния рассказала Мейсону о том, что доктор Бертран приставал к ней, пытаясь сделать ее своей любовницей. Однако она отказала ему.

В ответ на вопрос защитника доктор Бертран безразлично пожал плечами и откинулся на спинку кресла.

— Да, я помню эту встречу, — сказал он. — Но это было не слишком запоминающееся событие, так что многого рассказать об этом я не смогу.

— Ну хорошо, — согласился Мейсон. — Меня не интересуют подробности меню в тот день, когда вы посещали ресторан вместе с моей подзащитной, но вы наверняка должны помнить одну важную вещь — как вы хотели овладеть Вирджинией Кристенсен.

Свидетель заморгал глазами, но тут же попытался взять себя в руки.

— Нет, я не помню этого, — недрогнувшим голосом сказал он.

Помощник окружного прокурора, все это время из подлобья наблюдавший за ходом допроса свидетеля, не выдержал и вновь запротестовал:

— Я возражаю, ваша честь.

Мейсон вопросительно посмотрел на судью, но та, властно подняв руку, остановила обвинителя:

— Можете продолжать, мистер Кэпвелл.

Ситуация в зале заседаний менялась с калейдоскопической быстротой. Если еще несколько минут назад и присяжные заседатели и публика были уверены в том, что Вирджиния Кристенсен самым коварным и хитрым способом, какой только можно было придумать, умертвила миллионера Лоуренса Максвелла, то сейчас вырисовывалась совершенно другая картина. После расспросов помощника окружного прокурора Вирджиния Кристенсен в глазах окружающих выглядела коварной отравительницей, которая обманным путем выудила информацию о состоянии здоровья несчастного старика и воспользовалась ею для того, чтобы привести в исполнение свои низкие замыслы.

Теперь же, после того как со свидетелем поработал адвокат, в глазах публики и присяжных заседателей Вирджиния выглядела несчастной жертвой противозаконных сексуальных притязаний доктора Бертрана. Это выглядело тем более отвратительно, что Вирджиния Кристенсен была пациенткой Роберта Бертрана и, принуждая ее к сожительству, он нарушал не только общечеловеческие моральные нормы, но и служебный долг, что в глазах многих выглядело гораздо страшнее, нежели безразличное отношение к какой‑нибудь из десяти заповедей.

Мейсон постарался развить свой успех.

— Ну так вот, если вы сами не помните, — сухо сказал он. — Я могу освежить вашу память, мистер Бертран. Если вы будете настаивать на том, что ничего подобного в ресторане «Кошка и скрипка» не случалось, я могу привести сюда двух официантов этого почтенного заведения и служителя автомобильной стоянки, которые очень хорошо запомнили, как вы силой пытались овладеть мисс Кристенсен.

Бертран по–прежнему выглядел хладнокровно.

— Я не помню этого, — ответил он.

Тогда Мейсон решил сменить тактику.

— Это была ваша последняя встреча с Вирджинией Кристенсен? — спросил он.

Свидетель наморщил лоб и спустя несколько мгновений развел руками.

— Сейчас мне тяжело об этом вспомнить. Возможно, так оно и было.

Мейсон медленно прошелся по залу и, подняв палец, веско повторил:

— Возможно…

Он выдержал паузу и, повернувшись к свидетелю, обвиняющим голосом сказал:

— Да, вам тяжело об этом вспоминать. Но я напомню: уже перед началом судебного процесса вы пытались шантажировать мою клиентку. И все это ради того, чтобы овладеть ею. Вы хотели склонить ее к сожительству, но она отказала вам.

Доктор Бертран прищурил глаза и зло посмотрел на защитника.

— Это ложь, — процедил он сквозь зубы.

Мейсон саркастически улыбнулся.

— Повторите это суду еще раз. Только погромче, — официальным тоном сказал он.

Но доктор Бертран не решился повторить фразу в том же виде, как произнес ее раньше.

— Это не совсем правда, — медленно проговорил он, — я не пытался склонять ее к сожительству.

Мейсон покачал головой.

— Вот как? В таком случае, я хотел бы продемонстрировать суду вещественное доказательство, которое имеется в моем распоряжении.

Он направился к своему столу, достал из чемодана диктофон и, щелкнув крышкой, извлек из него микрокассету.

Продемонстрировав ее всем собравшимся в зале так, чтобы кассету увидели даже в дальнем углу, он сказал:

— Моя подзащитная предоставила мне кассету из своего автоответчика. Думаю, что с помощью сделанной на ней записи мы сможем прояснить ситуацию.

Помощник окружного прокурора вновь не выдержал и вскочил со своего места.

— Ваша честь, я протестую.

Судья Кингстон сделала такой вид, словно постоянные протесты Терренса Мессины вызывали у нее головную боль.

— Я слушаю вас, господин обвинитель, — устало сказала она.

Мессина, бросив полный ярости взгляд на адвоката, резко взмахнул рукой.

— Ваша честь, мы не знаем, что это за кассета. У нас нет уверенности в том, что защитник получил ее законным путем. У стороны обвинения существует также подозрение, что эта запись подделана.

Однако судья Флоренс Кингстон раздосадованным жестом остановила обвинителя:

— Я не хуже вас знаю процессуальные тонкости, — сухо сказала она. — Прежде чем прослушать запись на этой кассете, адвокат должен предоставить заключение экспертов, касающееся аутентичности кассеты и подлинности сделанной на ней записи.

С этими словами она повернулась к Мейсону и, демонстрируя свое явное неудовольствие по поводу очередного протеста стороны обвинения, сказала:

— Что вы можете ответить по этому поводу, мистер Кэпвелл?

Мейсон сдержанно улыбнулся и, положив диктофон вместе с кассетой на стол, вновь покопался в чемоданчике. Достав оттуда два бланка, заполненных мелким шрифтом, он подошел к судье.

— Ваша честь, — произнес он, затем повернулся к помощнику окружного прокурора и продемонстрировал документы Мессине. — Господин обвинитель, у меня есть два заключения, вот они.

Держа бланки двумя пальцами, он продемонстрировал их и залу.

— Это свидетельства двух независимых аудиоэкспертиз. Кстати, услугами одного из специалистов, проводивших экспертизу, часто пользуется сам помощник окружного прокурора мистер Мессина. Так что, я думаю, у него нет оснований не доверять этим документам. Итак, специалисты утверждают, что эта кассета подлинная, что на ней ничего не изменено и не подделано. Еще раз хочу повторить, что результатами экспертизы, проводимой этими специалистами, пользуется сам обвинитель. В соответствии с ними неоднократно выносились судебные решения. А потому мистеру Мессине придется согласиться с этими выводами.

После этого Мейсон положил бланки на стол перед судьей. Флоренс Кингстон бегло просмотрела бумаги и кивнула:

— Я позволяю использовать эту пленку как вещественное доказательство. Можете продемонстрировать эту запись суду, мистер Кэпвелл.

У помощника окружного прокурора не оставалось иного выхода, как согласиться с доводами защиты. Изобразив на лице недовольную мину, он уселся на свое место и, сложив руки на груди, приготовился слушать.

Мейсон с видом победителя осмотрел зал, не оставив без внимания и доктора Бертрана, а затем вставил кассету в диктофон, щелкнул клавишей и включил громкость до отказа.

Зал и собравшиеся на галерке журналисты затихли, боясь пропустить хоть одно записанное на кассету слово. В воцарившейся тишине раздался тонкий свист — сигнал включения автоответчика, а затем присяжные заседатели, публика и репортеры услышали четкий, хорошо различимый голос доктора Роберта Бертрана:

— Это я. Я знаю, что ты слышишь меня. Черт тебя побери, возьми трубку.