Музыка гремит на весь дом. Муляж за ширмой доктора Макруя. Материал, с которым нужно работать. Множество детей из разных стран. Неизвестная болезнь. Глубокое чувство. Мягкое прикосновение золотой рыбки. Уверенный и возвышенный женский голос.

Несколько дней прошли спокойно и Сантана почти успокоилась. Ей казалось, все тревоги остались позади, рана на лбу Брэндона почти зажила, скобки сняли. Она уже не мчалась в комнату Брэндона, едва заслышав какой‑нибудь шорох. Жизнь постепенно возвращалась в нормальное русло.

Круз уже немного соскучился по службе, но не хотел в этом признаваться, он всячески пытался уверить окружающих, что отдыхать ему очень нравится.

Он купил себе новый белый костюм и специально ради этого случая вышел пройтись на кухне.

Сантана возилась на кухне, придумывая очередной шедевр кулинарного искусства. Ей хотелось удивить Круза так, чтобы он понял — лучшей женщины, чем она, нет во всей Санта–Барбаре.

Шипела поставленная на огонь емкость для тушения мяса, Сантана спешила нарезать овощи, нож мелькал у нее в руках. Она сама удивлялась, как ей удается так быстро крошить овощи.

И вдруг из гостиной раздалась громкая музыка. Сантана вздрогнула, и нож выпал из ее рук.

«Наверное, Брэндон, перепутал ручки, — подумала Сантана, — и повернул громкость на полную мощность».

Но магнитофон не стихал, наполняя весь дом музыкой. У Сантаны даже заболели уши.

«Как же он может это слушать, находясь там рядом, если здесь у меня раскалывается от грома голова?»

Сантана оставила приготовление и вышла в гостиную.

Брэндон сидел на ковре, прямо возле акустической колонки и внимательно слушал.

— Брэндон, — закричала мать, но ее голос утонул в звуках музыки.

— Брэндон! — вновь крикнула она.

Тот не обернулся. Сантана тронула его за плечо. Брэндон вздрогнул и посмотрел на нее.

— Зачем ты так громко включил музыку? — прокричала Сантана, но поняла, что он ее не слышит.

«Это все проклятая музыка», — успокоила себя Сантана и повернула ручку магнитофона. Магнитофон умолк.

— Зачем ты включил его так громко? — повторила Сантана.

Но Брэндон смотрел на нее, не понимая. «Он меня не слышит», — мелькнула догадка. Сантана боясь, что ее опасения подтвердятся, мед ленно сказала:

— Брэндон, миленький, ты меня слышишь? Мальчик мой!

Брэндон поняв, что мать обращается к нему, отрицательно покачал головой. Он был напуган и показал рукой на ухо.

— У меня там что‑то гудит.

— Брэндон, миленький, — Сантана обняла его и прижала к себе, — ты слышишь меня?

Мальчик вздрагивал от плача.

Так и застал их Круз. Мать сидела на ковре в обнимку с сыном и оба они плакали.

Круз застыл на пороге, его беззаботность тут же улетучилась. Белый пиджак, который он держал переброшенным через руку, упал на пол. Круз опустился на ковер рядом с ними.

— Что случилось?

Сантана запрокинула голову и посмотрела в глаза Крузу.

— Он ничего не слышит.

— Не может быть, — прошептал Круз.

Он взял голову Брэндона и повернул к себе лицом.

— Брэндон, ты слышишь меня?

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Ты слышишь меня? — почти орал Круз.

На лице Брэндона появилась легкая виноватая улыбка.

— Я немного слышу тебя, — тоже прокричал он в ответ.

Именно этот крик заставил ужаснуться Круза. Сердце его сжалось от тоски и страха.

— За что на нас все эти беды? — прошептала Сантана, но тут же спохватилась.

Брэндон смотрел на ее губы, пытаясь понять смысл сказанных ею слов.

— Мы сейчас же едем в клинику, — крикнул Круз и выбежал из дому.

Сантана услышала, как заводится машина. Она подхватила сына на руки и вышла из дома.

Круз стоял у машины, распахнув дверцы. Едва Сантана с сыном устроились на сиденье, как Круз рванул машину с места, как будто сейчас все решали минуты.

Сантана зажмурилась, когда они пролетали перекресток. Круз никогда раньше так быстро не ездил по городу. Он всегда был осторожен и предупредителен на дороге.

Но сейчас… На его скулах ходили желваки, руки крепко сжимали руль.

Остановив машину, Круз подхватил Брэндона на руки и бегом побежал к крыльцу, Сантана едва успевала за ним.

У дежурной они узнали, где принимает отоларинголог. Им оказался пожилой лысеющий мужчина в массивных очках с толстыми линзами.

Он внимательно выслушал Сантану, Круза, задал несколько вопросов Брэндону. Странное дело — слова доктора Брэндон понимал, не переспрашивая.

Затем доктор Макруй попросил Брэндона пройти в другой кабинет. Сантана хотела пойти вместе с сыном, но доктор остановил ее.

— Не нужно, подождите здесь.

Ждали они недолго, вскоре доктор и Брэндон вернулись.

— Я не могу сказать ничего утешительного, — доктор развел руками.

— А в чем дело? — спросил Круз.

— Могу сказать одно: уши у него в полном порядке — и одно и другое.

— Так почему же он не слышит? — возмутилась Сантана.

Она никак не могла понять, к чему клонит доктор.

— Я вам сейчас попытаюсь объяснить.

Доктор откатил ширму в углу кабинета и перед посетителями предстал муляж человеческой головы. Одна ее половина была очень похожа на настоящую, а со второй словно бы содрали кожу — все мышцы, сухожилия были обнажены. Часть черепной коробки отсутствовала и под ней просматривалась розовая масса мозга.

Врач взял указку и принялся объяснять.

— Ухо в полном порядке, — доктор провел указкой по коричневому завитку, напоминавшему улитку и внешне и внутренне, — и вот сигнал должен дойти от уха до мозга. В ухе сигнал есть. Значит, загвоздка заключается или в самом мозге, или в пути, по которому следует сигнал от уха до мозга.

Доктор взглянул на Круза, тот напряженно вслушивался.

— Если я правильно понял вас, доктор Макруй, то вы имеете в виду, что где‑то прервана связь? Как это может быть объяснено?

— Мне не хотелось бы без определенной проверки утверждать. Но это может быть множественный склероз, опухоль, это может быть что угодно, — доктор сокрушенно покачал головой.

Сантана напряженно смотрела на него, ожидая слов утешения, но доктор отвел взгляд в сторону. Тогда Сантана посмотрела на мужа. Но Круз тоже не знал, чем ее можно утешить.

— Причин может быть десятки, — повторил доктор Макруй, — я достаточно узкий специалист и поэтому советую вам обратиться в исследовательский центр. Такие исследования вам могут произвести только в Лос–Анджелесе.

— Нам придется оставить Брэндона в больнице? — спросил Круз.

— Я точно не знаю, но по–моему, исследования не занимают много времени.

Доктор сел за стол, написал на бланке свое заключение и протянул Сантане.

— С этим вы можете обратиться в центр ребенка в Лос–Анджелесе.

— А нельзя ли предварительно созвониться со специалистами?

— Конечно, — доктор написал на своей визитной карточке номер телефона приемной центра, — можете сослаться на меня. Я работал там некоторое время.

— Спасибо вам, — Сантана и Брэндон пошли к двери.

Круз замешкался. Ему хотелось расспросить доктора, узнать, насколько опасна болезнь Брэндона. Но по растерянности врача он понял, что тот сам не знает этого, не может даже поставить точный диагноз.

— Спасибо, — проговорил Круз и вышел из кабинета.

Дверь закрылась неожиданно тихо, почти беззвучно.

Круз в растерянности смотрел на Сантану. Та держала Брэндона за руку и мучительно думала, что же сказать мужу.

Круз обнял ее и они втроем медленно двинулись по коридору.

Стены наплывали на Круза, ему казалось, что помещение шатается, потолок изгибался над ним волнами и ему показалось, что у него исчезает слух. Он смотрел на Сантану, на то, как беззвучно движутся ее губы, а в голове у него был шум, похожий на звуки волн. Круз отпустил плечо Сантаны и прислонился к стене, та испуганно посмотрела на него.

— Тебе плохо, Круз?