Обвинитель картинно помахал вещественным доказательством над головой так, чтобы его хорошо могли видеть и присяжные заседатели, и публика, присутствующая в зале. Только после этого он положил пакет с вещественным доказательством перед доктором Левинсоном:

— Доктор, будьте добры, ответьте: это лекарство вы обнаружили в доме покойного?

Левинсон повертел пакет в руках и, вернув его Мессине, ответил:

— Да, именно это лекарство мы обнаружили в доме Лоуренса Максвелла.

Помощник прокурора удовлетворенно кивнул, подошел к столу, за которым восседала судья Кингстон, и положил пакет перед ней:

— Прошу приобщить это вещественное доказательство к делу. Думаю, что оно сыграет немалую роль в ходе процесса.

Вернувшись к креслу, в котором сидел свидетель обвинения, помощник окружного прокурора снова обратился к доктору Левинсону:

— Итак, доктор, какое воздействие может оказать кокаин на человека с такой сердечной болезнью, которой страдал Лоуренс Максвелл?

Не задумываясь, Левинсон ответил:

— У покойного было очень серьезное заболевание сердца и кокаин был для него весьма опасен.

Обвинитель торжествующим взглядом обвел зал.

— Я попрошу вас быть более конкретным, — тут же откликнулась судья Кингстон.

Помощник прокурора кивнул:

— Разумеется, ваша честь. Итак, доктор Левинсон, уточните, пожалуйста, какое именно влияние мог оказать кокаин на здоровье Лоуренса Максвелла.

— Кокаин, наверняка, усилил бы сердцебиение, — ответил Левинсон. — Это то же самое, как если бы в него выстрелили из револьвера.

Ему явно понравилось собственное сравнение и он еще раз повторил:

— Для человека с таким заболеванием сердечнососудистой системы кокаин не менее опасен, чем пуля, выпущенная из револьвера.

Обвинитель открыл папку с документами, зачем‑то заглянул туда и спросил:

— А если бы после приема такого сильного стимулятора человек с заболеванием сердца занялся сексом? Что было бы с ним тогда?

Сэмюэл Левинсон мгновенно помолчал и, возвращаясь к удачно, как ему казалось, найденной аналогии, сказал:

— А это было бы равносильно тому, если бы пуля попала прямо в сердце.

Помощник окружного прокурора понимающе кивнул и снова раскрыл папку:

— У меня в руках находится заключение судебно–медицинской экспертизы, которое вы, доктор Левинсон, дали после вскрытия тела покойного. В нем написано, что в момент, предшествовавший наступлению смерти, Лоуренс Максвелл был ограничен в движениях. Простите, но вы не могли бы уточнить, что это означает?

Левинсон поправил очки и, немного помолчав, ответил:

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Действительно, это заключение написано мной, и я отвечаю за каждое слово, которое есть в этом протоколе. По следам на его запястьях и по следам на спинке кровати я считаю, что он был прикован к кровати.

Окружной прокурор сделал эффектную паузу, позволив себе насладиться тем впечатлением, которое произвели на присяжных заседателей и публику в зале слова судебно–медицинского эксперта.

— Между прочим, — наконец сказал он, — нам известно, что обвиняемая одевала покойному наручники, когда занималась с ним сексом.

Левинсон кивнул:

— Да, я могу это подтвердить. Синяки на запястьях и царапины на спинке кровати позволяют сделать однозначный вывод о том, что перед смертью покойный был прикован наручниками.

Мессина поднял вверх палец:

— Именно в момент смерти? — громко уточнил он.

— Да.

Удовлетворенно улыбнувшись, помощник окружного прокурора направился к своему месту. Остановившись рядом с судьей, он сказал:

— У обвинения больше нет вопросов к свидетелю Левинсону.

Когда он с удовлетворением вернулся на свое место, судья Кингстон многозначительно взглянула на Мейсона:

— А теперь, мистер… — она запнулась и посмотрела в свои бумаги, чтобы вспомнить его фамилию, — …Кэпвелл, ваша очередь.

Мейсон начинает первый в своей жизни допрос свидетеля, выступая со стороны защиты. Первые успехи на новом поприще — показания доктора Левинсона подвергнуты сомнению. Помощник окружного прокурора выражает протест против действий адвоката. Лоуренс Максвелл вполне мог употреблять кокаин по собственному желанию. Здравый смысл — не всегда надежный союзник. Судья выносит Мейсону Кэпвеллу предупреждение. Обвинитель представляет суду нового свидетеля. Лечащий врач Лоуренса Максвелла Роберт Белтран. Миллионер перенес тяжелое отравление кокаином. У адвоката пет вопросов к свидетелю. Секретарша покойного Лоуренса Максвелла свидетельствует об увлечении обвиняемой наркотиками. Публике и репортерам становятся известны подробности сексуальной жизни покойного миллионера, Флоренс Кингстон вынуждена утихомиривать зал. Шокирующая подробность — Кэтрин Фримэн лечилась от наркомании. Лоуренс Максвелл получал кокаин от своей секретарши. Первое заседание заканчивается победой адвоката.

Мейсон поднялся со своего места и решительно направился к доктору Левинсону. Он остановился буквально в двух шагах от него и обратился к нему с вопросом:

— Вы только что сказали, что, по вашему мнению, мистер Максвелл перенес этот смертельный сердечный приступ в тот момент, когда он был ограничен в движениях.

Левинсон утвердительно нагнул голову:

— Именно так.

— И вы основываете это утверждение на том, что у него на запястьях имеются следы, ссадины и синяки? — продолжал спрашивать Мейсон.

— Да, — подтвердил Левинсон. — Я утверждаю, что все обстоит именно так.

Мейсон прошелся по залу и, активно жестикулируя, задал еще один каверзный вопрос:

— А, может быть, мистер Максвелл случайно получил эти синяки в момент сексуального экстаза, когда он размахивал руками и не видел, что делает? Как по–вашему, такое вероятно?

Левинсон надолго задумался и на лице его выступили крупные капли пота. Тяжело вздохнув, он вынужден был согласиться с утверждениями Мейсона:

— Думаю, что это возможно, хотя это довольно спорный вопрос.

Когда по залу заседаний прокатился легкий шум, вызванный очередным утверждением свидетеля, Мейсон точно так же, как несколько минут назад до него поступил помощник окружного прокурора, выдержал паузу, а затем обратился к доктору Левинсону со следующим вопросом:

— Вы нашли какие‑нибудь старые следы, подтверждающие ограниченность движений?

Левинсон достал из кармана платок и дрожащей рукой вытер выступивший на лбу пот:

— Только у него на лодыжках, — ответил он. Мейсон поднял вверх палец:

— То есть в таком месте, которое не видно со стороны.

Теперь настал черед нервничать помощнику окружного прокурора. Он резко вскочил из‑за стола и вскинул руку:

— Ваша честь, я возражаю! Адвокат пытается делать собственные умозаключения. Это совершенно неприемлемо.

На мгновение задумавшись, судья Кингстон кивнула:

— Возражение поддерживаю. Мистер… Кэпвелл, вы не должны отклоняться от общепринятых норм ведения судебного заседания. Заключения будет делать суд присяжных заседателей, ваше дело — факты.

После этого она кивнула головой, разрешив адвокату продолжить допрос свидетеля.

— Я хотел бы еще раз повторить свой последний вопрос. Так были ли у мистера Максвелла на теле старые повреждения или нет?

Доктор Левинсон заколебался, глядя на помощника прокурора, но тот развел руками:

— Да, у него были старые отметины, может быть, месячной или двухмесячной давности. И именно на лодыжках, — ответил свидетель.

— Тогда у меня есть еще один вопрос: доктор Левинсон, вы, как медик, можете ли сказать, не принимал ли мистер Максвелл кокаин по своему собственному желанию?

Левинсон пожал плечами:

— Мне кажется, что… что это очень неправдоподобно… Человек в подобном состоянии…

Мейсон не стал дожидаться окончания пространных рассуждений доктора Левинсона, что мог и чего не мог Лоуренс Максвелл и, глядя на него в упор, спросил: