Когда они остановились возле машины, Вирджиния откинула назад прядь своих белокурых волос, и, осмотревшись по сторонам, сказала:

— Очень свежий вечер, мне даже не хочется ехать в машине. Было бы очень приятно пройтись.

Мейсон кивнул:

— Давай. У нас еще много времени.

Вирджиния несколько мгновений раздумывала, а потом, словно переборов свое собственное желание, махнула рукой:

— Но этот день был таким длинным. Я устала и хочу домой. Лучше отправимся на машине.

— Хорошо, я подвезу тебя.

Мейсон распахнул дверцу автомобиля, подождал, пока Вирджиния удобно устроится на сидении, и осторожно закрыл. Усевшись за руль, он медленно тронул машину и поехал, не спеша, как бы продлевая минуты близости с этой женщиной. Ему было страшно, что через несколько минут, уже совсем скоро они подъедут к ее дому и придется расстаться. Но в то же время в его душе теплилась надежда, что этот вечер еще не закончен.

Наконец, Мейсон, опасаясь начать новый разговор, который мог бы продолжить их отношения, остановил машину возле большого плавучего дома. Вирджиния, не выходя из машины, долго задумчиво смотрела в окно. Мейсон чувствовал, что ей тоже не хочется просто так заканчивать этот вечер:

— Ну, вот и приехали, — наконец, тяжело вздохнув, сказала она.

Мейсону хотелось промолчать, но он не смог:

— Я тебя провожу, — предложил он. Она благодарно улыбнулась:

— Хорошо.

Разговор совершенно не клеился. Мейсон боялся посмотреть Вирджинии в лицо, а она сидела с таким мрачным выражением, как будто Мейсон привез ее не домой, а в тюрьму.

— Вирджиния… — наконец осмелился спросить он. Она тут же вопросительно подняла голову:

— Да?

— Ты ни о чем не хочешь меня спросить?

Она осторожно положила свою ладонь ему на рукав:

— Хочу.

Он кивнул:

— Спрашивай.

Вирджиния не долго медлила с вопросом:

— У тебя есть женщина?

— Да.

— Как ее зовут?

— Для тебя это важно?

— Если бы это было не важно, я бы не спросила.

— У нее красивое, как мне кажется, имя…

Он почувствовал, как ее ладонь крепко охватывает его руку, и тут же поправился:

— Не такое красивое, как у тебя. Ее зовут Элизабет.

— У вас все хорошо?

Мейсон пожал плечами:

— Не знаю.

— Она твоя жена?

Мейсон отрицательно покачал головой:

— Нет, мы даже не думали об этом.

— Вы давно знакомы.

— Да.

— Когда это произошло?

— Десять лет назад, может быть, чуть больше, — неопределенно ответил он.

— Все это время вы вместе и до сих пор не муж и жена? — в голосе Вирджинии послышалось неприкрытое изумление.

Однако Мейсон поспешил оправдаться:

— Нет–нет, десять лет назад мы впервые встретились и расстались через год. К сожалению, мы были слишком молоды, и наши отношения ничем не закончились. А второй раз мы встретились всего лишь несколько дней назад, когда я приехал в этот город. Я случайно увидел ее в кафе и… — он умолк, не зная, как продолжить.

— Вы собираетесь жить вместе? — сказала за него Вирджиния.

Мейсон развел руки:

— Об этом известно только господу богу. Наверняка, ей хотелось бы этого.

— А ты?

— Не знаю.

Они, не спеша, шли по дощатому настилу, смотрели в реку, в которой отражались размытые огни фонарей, в воде дробилось отражение луны и звезд. Наконец настил кончился, и они остановились перед дверью дома Вирджинии.

Она поднялась на одну ступеньку крыльца и посмотрела на Мейсона сверху вниз, но не тем взглядом, полным недоверия и насмешки, как тогда в галерее, а взглядом, полным понимания, сочувствия и призыва.

Мейсон молчал. Молчала и Вирджиния. Их взгляды словно перетекали друг в друга.

Неожиданно Вирджиния сказала:

— Да.

Мейсон посмотрел на нее с недоумением:

— Что «да»?

Она улыбнулась:

— Это было бы отлично.

Мейсон непонимающе мотнул головой:

— О чем ты говоришь?

Он снова увидел в ее глазах ту самую легкую насмешку:

— Было бы отлично, если бы мы с тобой сейчас занялись любовью, — немного иронично сказала она.

Мейсон натянуто рассмеялся:

— Ты и вправду думаешь, что именно этого мне сейчас хочется?

Она беспечно пожала плечами:

— Ничего страшного, не расстраивайся, Мейсон. Это вполне естественное желание, и я понимаю тебя.

Улыбка сползла с лица Мейсона:

— Тебе кажется, что это само собой разумеется? Тебе нравится, что каждый мужчина хочет тебя?

— Мне нравится, что ты хочешь меня, — тихо ответила Вирджиния.

Мейсон сделал шаг навстречу ей, осторожно положил руки ей на плечи, несильно притянул к себе и слегка коснулся ее губ своими. Вирджиния так же легко отстранила его.

— Нет, Мейсон, поезжай домой.

Он с некоторой обидой взглянул на свою подзащитную.

— Здесь у меня нет дома.

Она демонстративно проигнорировала его слова:

— Спасибо за ужин.

Оставив Мейсона стоять у порога, она повернулась и вошла в дом. Мейсон бросил ей вслед:

— Спокойной ночи.

Вирджиния обернулась, стоя возле раскрытой двери, и махнула Мейсону рукой. Потом она задернула полупрозрачные занавески и исчезла в глубине дома. Мейсон какое‑то время стоял, надеясь, что она передумает, вернется и скажет, что пошутила, но дверь захлопнулась. В доме было тихо, и из его глубины лился легкий, едва заметный свет. Мейсон как‑то обреченно покачал головой:

— Ну, что ж, — задумчиво сказал он сам себе, — не может же весь день так отчаянно везти.

Он медленно повернулся и зашагал по скрипучему дощатому настилу. Подойдя к машине, он все же еще раз обернулся, не спеша открывать дверцу: дом уже весь светился, заливая воздух призрачным сиянием.

На втором этаже в спальне Вирджинии вспыхнул свет. Мейсон заметил, как по занавескам мелькнул ее силуэт. Не в силах оторвать взгляда от этой стройной фигуры, Мейсон открыл дверцу, сел в машину и положил руки на руль:

— Нет, наверное, она все‑таки не спустится, чтобы пригласить меня, — подумал он, протягивая руку к ключу в замке зажигания.

И хотя фигура Вирджинии исчезла где‑то в глубине спальни, он все еще никак не мог заставить себя уехать — он не хотел этого, он мечтал остаться.

Мейсон вдруг понял, что он не может отказать себе в этом удовольствии. Чтобы окончательно покончить со всеми соблазнительными мыслями, он завел двигатель и уже собрался было уехать, бросив последний взгляд на ярко освещенные окна.

В этот момент он увидел, как Вирджиния в одной ночной рубашке, отливающей в свете включенных ламп тусклой белизной, распахнула дверь и вышла на террасу рядом со спальней на втором этаже. Сердце Мейсона дрогнуло, и он замер в смятении, не зная, что делать: возвращаться к Вирджинии ему не позволяло самолюбие, а позвать ее он не решался. Мейсона колотила нервная дрожь, и сердце его неприятно замирало. Чтобы успокоиться, он решил пройтись по дощатому причалу.

Пока он выбирался из машины, фигура Вирджинии исчезла с террасы, и свет в спальне погас. Мейсон испугался, что она легла спать. Тогда у него не осталось бы возможности увидеться с ней до завтрашнего утра.

И тут, словно призывный свет маяка в ночи, в спальне загорелся торшер. Мейсон устало посмотрел на входную дверь — кажется, Вирджиния закрывала ее, когда входила в дом. Но сейчас дверь была открыта.

Мейсон пересиливает себя. Страсть невозможно преодолеть. Вирджиния, Вирджиния… Первый поцелуй. Мейсон открывает для себя новые стороны собственной натуры. Аромат женщины. Кожаный ремень вполне может заменить наручники. «Ты боишься, Мейсон!..» Восковые свечи и холодное шампанское.

Ветер раскачивал в двери полупрозрачные занавески, как бы приглашая войти в этот дом.

— Ну, да ладно, — сказал сам себе Мейсон, — самое страшное, что она сделает, это прогонит меня.

Однако он уже понимал, что его никто не прогонит, его ждут в этом доме. Он решил войти к Вирджинии, а потом — будь, что будет. Темнота придавала ему смелости.