Помощник окружного прокурора, улыбаясь какой‑то недоброй улыбкой, подошел к барьеру за которым сидел немного седеющий, но еще моложавый доктор Бертран.

Казалось, свидетель был абсолютно спокоен. Мессина выдержал паузу, затем напрямую спросил:

— Доктор Бертран, вы знакомы с Вирджинией Кристенсен?

Помощник окружного прокурора показал рукой на обвиняемую, которая отвела взгляд в сторону.

— Да, — спокойно ответил свидетель.

Мессина немного помолчал.

— Хорошо, я сформулирую вопрос по–другому. Вы встречались с ней раньше?

Бертран сказал:

— Да.

Журналисты, присутствующие в зале заседаний, сразу же зашумели, почувствовав, что сейчас начнется самое интересное; выплывут пикантные подробности из жизни обвиняемой. По залу прошелся шепоток. Раздалось несколько удивленных возгласов. Судья Кингстон тут же хлопнула ладонью по столу.

— Тишина в зале, я требую тишины.

Когда волнение на скамьях для публики прекратилось, она продолжила:

— Если вы будете продолжать себя вести подобным образом, то я прикажу очистить зал от посторонних. И, заметьте, это мягкое предупреждение. Другой судья на моем месте освободил бы зал заседаний.

Шум в зале моментально стих, только в наступившей тишине было слышно как поскрипывает кожа на кресле на котором она сидела. Обвинитель подождал еще несколько мгновений, а затем повернулся к миссис Кингстон:

— Я могу продолжать, ваша честь? — спросил он. Убедившись в том, что ее требование к установлению тишины в зале заседаний соблюдено, судья кивнула:

— Продолжайте.

Мессина с удовлетворенной улыбкой сразу повернулся к Бертрану:

— Свидетель, вы разговаривали с миссис Кристенсен о своем пациенте Лоуренсе Максвелле?

— Да, разговаривал, — уверенно ответил он. — Вирджиния Кристенсен так же обращалась ко мне за медицинской помощью по поводу дисменореи.

Мессина вскинул голову:

— Уточните пожалуйста.

— Это легкие судороги сопровождающиеся окоченением мышц. Моя пациентка нуждалась в регулярном врачебном присмотре. Однажды она пришла ко мне в кабинет с журналом, на обложке которого была изображена фотография Лоуренса Максвелла. Кажется в разделе светская хроника. Там была и статья о мистере Максвелле. Возможно из тщеславия, я упомянул моей пациентке о том, что Лоуренс Максвелл так же лечится у меня. Судя по ее виду она была очень заинтригована.

Судя по лицу помощника окружного прокурора это сообщение было еще одним камнем в основании его теории о том, что именно Вирджиния Кристенсен виновна в смерти Максвелла.

— А что, в частности, она у вас спрашивала? — продолжил Мессина.

Мейсон насторожился, почувствовав недоброе. Сейчас его не покидало ощущение, что этому свидетелю нужно было уделить большее внимание с его стороны. Наверняка Деннис Уотермен мог бы разузнать о докторе Бертране нечто такое, что могло бы сыграть на руку защите. Однако, что сделано — сделано и упущенного не воротишь. Сейчас Мейсону приходилось лишь напряженно следить за допросом свидетеля.

Повернувшись к своей подзащитной, Мейсон увидел, что она с таким же настороженным вниманием наблюдает за разговором помощника окружного прокурора и сотрудника больницы имени Альберта Швейцера доктора Роберта Бертрана. Ее пальцы сжимали подлокотники кресла, из чего Мейсон сделал вывод, что Мессина может действительно раскопать нечто опасное для Вирджинии.

Доктор Бертран холодно посмотрел на мисс Кристенсен и ответил:

— Обвиняемая поинтересовалась у меня, какая болезнь у Лоуренса Максвелла. А когда я ответил, что у него больное сердце, она спросила погибнет ли он, если будет принимать кокаин.

Продолжая игру в незнание, обвинитель спросил:

— И что же вы ей ответили?

Бертран пожал плечами:

— Я сказал, что для Максвелла это будет равносильно игре в русскую рулетку.

Мессина торжествующе улыбнулся и, повернув лицо в зал, громко сказал:

— Я удовлетворен вашим ответом, доктор Бертран. Ваша честь, у меня больше нет вопросов к свидетелю.

Помощник окружного прокурора вернулся на свое место, сопровождаемый возбужденным шепотом с задних рядов. Судья Кингстон недовольная тем, что кто‑то осмелился нарушить тишину в зале яростно сверкнула глазами и шепот тут же прекратился.

— Мистер Кэпвелл, прошу вас, теперь ваша очередь.

Мейсон абсолютно не ожидая такого поворота дела, не спешил подойти к барьеру, за которым сидел свидетель. По дороге Мейсон лихорадочно придумывал тактику борьбы с обвинителем. Ему не оставалось ничего другого, как спросить у Бертрана:

— Скажите, свидетель, почему вы не рассказали о своих отношениях с Вирджинией Кристенсен раньше? Вчера в этом зале проводилось первое заседание суда присяжных по делу моей подзащитной, на котором вы уже выступали в качестве свидетеля, однако мы не слышали ваших заявлений о том, что вы знакомы с Вирджинией Кристенсен.

Доктор Бертран посмотрел на адвоката и, сдерживая ухмылку, произнес:

— А меня об этом никто раньше не спрашивал. Между прочим, я не имею привычки просто так распространяться о своих отношениях с женщинами.

В глазах Мейсона блеснули искры ярости.

— Хорошо, я спрошу вас прямо, — дрожащим от возбуждения голосом сказал он. — У вас были интимные отношения с Вирджинией Кристенсен?

Но помощник окружного прокурора мгновенно вскочил с кресла:

— Ваша честь, я возражаю! — воскликнул он, обращаясь к судье Кингстон.

Не дожидаясь ответа, Мейсон так же обратился к ней:

— Ваша честь, я докажу что мой вопрос не призван удовлетворить праздное любопытство.

— Я возражаю, ваша честь! — вновь повторил помощник окружного прокурора. — Адвокат пытается вынудить свидетеля к собственному умозаключению. Это не входит в компетенцию защиты. Господина адвоката должны интересовать только факты, а не то, что думает мой свидетель по тому или иному поводу. Интимные отношения свидетелей, также не являются предметом рассмотрения в этом суде.

Судья Кингстон надолго задумалась. Наконец, в стоявшей в зале заседания тишине раздался ее низкий голос:

— Продолжайте, мистер Кэпвелл. Возражение стороны обвинения отвергнуто.

Мейсон удовлетворенно улыбнулся и вновь обратился к доктору Бертрану:

— Я должен повторить свой вопрос?

Тот мотнул головой.

— Не нужно. Никаких отношений — я имею в виду интимные — у меня с мисс Кристенсен не было.

Мейсон язвительным тоном спросил:

— А почему? Она отказала вам?

Помощник окружного прокурора снова подскочил:

— Я протестую! — яростно закричал он. — Вопросы господина адвоката уводят судебное заседание в сторону от рассматриваемого предмета.

— Мои вопросы служат достижению цели. Я хочу лишь выяснить истину, — твердо возразил Мейсон.

Но Мессина все еще не мог успокоиться:

— Я протестую! — упрямо повторял он.

Наконец, судья Кингстон не выдержала. Насупив брови, она крикнула, как строгая учительница:

— Обвинитель и защитник, быстро подойдите ко мне!

Словно покорные школьники они быстро направились к высокому столу, за которым восседала Флоренс Кингстон.

Она наклонилась к Мессине и Кэпвеллу и тихо, чтобы не услышали зрители, присутствующие в зале заседаний, произнесла:

— Если вы роетесь в земле, то наверняка испачкаете себе руки. Однако, я хотела бы попросить мистера Кэпвелла делать свою грязную работу как можно скорее. Вы обещали достигнуть цели, однако каждый ваш вопрос вызывает возражение обвинителя. Что вы можете на это ответить?

Мейсон неприязненно посмотрел на помощника окружного прокурора и негромко произнес:

— Ваша честь, я обещал достигнуть цели и достигну этого очень скоро. Мне требуется задать лишь несколько вопросов свидетелю обвинения. К сожалению, господин обвинитель реагирует слишком эмоционально на каждое мое замечание. Я хотел бы заметить только, что защита не мешала прокурору проводить допрос свидетеля.

Скрипя сердце судья Кингстон должна была согласиться с доводами Мейсона. Недовольно поморщившись, она сказала: