Она назвалась представителем авиакомпании и сообщила о том, что ищет Мейсона для того, чтобы помочь ему вернуться домой, или же, если он не передумал, отправиться в Нью–Йорк.

— Если хотите, — говорила блондинка, — то поезд на Нью–Йорк отправляется через час, — она даже вынула из сумочки билет на поезд в вагоне первого класса.

Мейсон отрицательно качнул головой.

— Нет.

— Вы хотите вернуться домой? — спросила блондинка, испытующе глядя в глаза Мейсона.

Вообще‑то, она ждала, что мужчина накинется на нее с претензиями и ей придется выслушивать упреки и может даже пережить скандал.

Но Мейсон спокойно сказал:

— Я хочу полететь в Нью–Йорк.

— Полететь? — изумилась женщина, ее голос дрогнул, — я не ослышалась?

— Нет, вы правильно поняли, я хочу полететь в Нью–Йорк первым классом.

Женщина потрясла головой, как бы все еще не веря услышанному.

— Мистер Кэпвелл, я совсем недавно говорила по телефону с вашей сестрой. Она очень расстроена и напугана всем случившимся.

— Но ведь страшное уже миновало? — улыбнулся Мейсон, — и моей жизни, по–моему, ничего не угрожает.

— Да–да, мистер Кэпвелл, но ваша сестра говорила мне, что не решилась бы вообще после таких событий летать на самолете всю жизнь, а вы вот так просто согласны лететь в Нью–Йорк на самолете…

— Не просто, — заметил Мейсон, — а первым классом. Мне не так уж часто приходится летать первым классом.

— Конечно! — женщина обрадовалась такому повороту событий, — все будет сделано, ведь это всего лишь маленькая часть того, что мы вам должны за пережитое.

— Вы лично мне ничего не должны, — Мейсон скрестил руки на груди.

А представительница кампании посмотрела на сотрудников ФБР, словно хотела у них спросить, в рассудке ли этот человек, не сошел ли он с ума, все ли у него в порядке.

Но агент Томпсон лишь пожал плечами и улыбнулся, сам показывая свое недоумение.

Но Мейсон поспешил успокоить женщину:

— Не волнуйтесь, ведь авиакатастрофы случаются не так уж часто и, наверное, вам не так уж часто придется сталкиваться с подобными сумасшедшими, как я.

— Вы отчаянный человек, — с уважением в голосе произнесла женщина, — вы просто супермужчина.

— Спасибо, я знаю об этом.

— Но я не знала, что такое возможно, — вновь похвалила Мейсона представитель авиакомпании.

Ее похвала была настолько искренней, что Мейсон заулыбался. Он повернулся к агенту Томпсону и довольно развязно спросил:

— Когда мы закончим?

— Я думаю, через полчаса, не позже.

— Ну что ж, тогда я буду ждать вас в отеле, бросил Мейсон представителю авиакомпании. Закажите, пожалуйста, билет на первый рейс и обязательно первым классом.

— Я не забыла! — воскликнула женщина, — один билет на Нью–Йорк, ближайший рейс, первый класс, и она, привстав на цыпочки, помахала Мейсону рукой.

Казалось, что еще совсем немного, и она не выдержит и бросится за Кэпвеллом вдогонку, повиснет у него на шее и расцелует. А тот, понимая ее состояние, обернулся и подмигнул:

— Я скоро вернусь.

Женщина просияла.

— Я обязательно вручу вам билет лично, мистер Кэпвелл, можете не беспокоиться.

— Да, я знаю, — вновь бросил Мейсон, садясь в машину.

Оказавшись в аэропорту, Мейсон вновь почувствовал себя странно. Страха не было абсолютно, но мужчину больше всего удивило то, что здесь ничего не напоминало о недавно случившейся катастрофе. Лица служащих были приветливы и улыбчивы, пассажиры беззаботно ожидали своих рейсов, пили кофе, курили, переговаривались, листали журналы, словно бы полет на самолете это совсем безопасное дело.

Но Мейсон знал всему этому цену.

Он хорошо себе представлял, что каждый из тех, кому предстоит лететь, все‑таки боится того, что самолет может потерпеть катастрофу. Но каждый, ясное дело, гнал от себя прочь эти навязчивые мысли, прятал их за улыбку, за беззаботные разговоры.

«Неужели я единственный, — подумал Мейсон, — кто по–настоящему не боится предстоящего полета?»

Мейсон взглянул в огромное, во всю стену, окно аэровокзала. За ним стояла блондинка — представитель авиакомпании. Она никак не решалась оставить Мейсона без присмотра, или же ее удерживало здесь что‑то другое.

Заметив, что Мейсон смотрит на нее, она тут же принялась махать ему рукой и улыбаться.

Мейсона это немного позабавило, и он даже махнул ей рукой в ответ.

Женщина обрадовалась и послала ему воздушный поцелуй.

А Мейсон развел руками, показывая, что ничего не получится, между ними стекло.

Женщина, поняв его намек, рассмеялась, рассмеялся и Мейсон.

В самолете все было буднично и спокойно, Мейсон лишь только зашел в салон, сразу же остановился возле кабины пилотов. Та была слегка приоткрыта, из‑за нее слышались спокойные голоса авиаторов.

Вспыхивали и гасли цифры на датчиках, стрелки скользили вдоль шкал, пилоты переговаривались, готовясь к предстоящему полету.

Мейсон смотрел на их крепкие спины, на коротко стриженые затылки, следил за их уверенными движениями. Казалось, никакой лишней суеты, никакого напряжения, все просто и буднично. Однако какая‑то скованность угадывалась в действиях пилотов.

Мимо Мейсона один за другим проходили пассажиры, и внезапно на его плечо легла чья‑то легкая рука.

Мейсон обернулся: рядом с ним стояла стюардесса и приветливо улыбалась.

— Извините, сэр, я могу посмотреть ваш посадочный талон?

— Пожалуйста, — Мейсон предъявил ей документ и слегка улыбнулся.

Он подумал, что девушка его приняла за какого‑нибудь террориста, который высматривает, как бы лучше во время полета пробраться к кабине.

— Какие‑нибудь проблемы? — спросил Мейсон.

— Нет, все в порядке, но не могли бы вы занять свое место, сэр?

— Хорошо, — Мейсон последовал за стюардессой.

Та успокоилась лишь тогда, когда Мейсон уселся в кресло и стал смотреть в иллюминатор на поблескивающее крыло боинга.

— И не забудьте перед стартом пристегнуть ремень, — на прощанье сказала девушка.

— Да, этого я теперь никогда не забуду, — не очень‑то вразумительно произнес Мейсон, обращаясь больше к самому себе, чем к стюардессе.

Та, удовлетворенная тем, что ошиблась в своих подозрениях, отошла и принялась усаживать женщину с ребенком.

Мейсон несколько глуповато улыбался, оглядывая салон. Ведь все места в самолете были заняты, пустовало лишь одно, рядом с ним.

«Интересно, кто же здесь окажется, — подумал Мейсон, — или это место Дика Гордона?»

Но тут же Мейсон услышал шум.

Он посмотрел в конец салона и увидел черноволосого молодого человека, пытающегося что‑то объяснить стюардессе. Он явно только что бежал и никак не мог отдышаться. Поэтому и фразы получались короткие, рубленые и мало понятные.

Наконец, стюардесса кивнула и указала рукой в сторону Мейсона.

— Так он там? — громко переспросил мужчина у стюардессы.

— Да, — в ответ кивнула та, и черноволосый мужчина заспешил по проходу.

Он буквально плюхнулся на сиденье рядом с Мейсоном и глубоко вздохнул, тяжело переводя дыхание.

— Чуть не опоздал, — выдохнул он. Мейсон пожал плечами.

— Да, чуть не опоздал, — вновь проговорил молодой мужчина, но тут же спохватился. — Питер Равински, — назвался он, протягивая руку.

— Мейсон Кэпвелл, — пожал Мейсон потную ладонь мистера Равински.

— Очень приятно, — ответил тот.

— Вы психиатр? — спросил Мейсон.

— Да, — ничуть не смутившись, ответил мистер Равински, — конечно же, я психиатр. Работал в Миннесоте, написал книгу, а теперь занимаюсь изучением поведения людей после того, как они пережили авиакатастрофу.

— Так я ваш подопечный? — улыбнулся Мейсон.

— Можно сказать, что да, в какой‑то мере, в общем‑то, я не стану скрывать, что не случайно оказался рядом с вами на этом месте, — и мистер Равински похлопал рукой по обтянутому материей подлокотнику кресла.

— Давно вы этим занимаетесь?

— Я уже три года работаю на авиакомпанию, которой принадлежал разбитый «боинг».